Рослые молодые люди выделялись на общем фоне не только хорошей физической формой, но и необыкновенной доброжелательностью. Возможно, это была простая европейская вежливость, но Нине после угрюмых лиц московской толпы казалось, что никто никогда в жизни не улыбался ей так, как тот немецкий юноша с темными кудрями до плеч, который любил плавать с Иваном наперегонки по вечерам.
После обеда на набережную падала тень от гор, и становилось прохладно, поэтому пляж быстро пустел, и никто, кроме Нины с Аленой, не ждал на берегу двух отчаянных пловцов, пока те наслаждались морем. Мужчины заплывали довольно далеко, светлые волосы Ивана темнели от воды, и в сгущающихся ранних сумерках невозможно было разобрать, кто идет первым. Муж в те времена еще активно занимался спортом и потому нередко выходил победителем в заплыве, но чаще все-таки первенствовал немец с его замечательной улыбкой, которая в тот момент сияла еще ярче. Тогда Иван потихоньку злился и даже, кажется, немного ревновал, потому что начинал сердито теребить свою шкиперскую бородку. Нина хорошо знала этот жест – бороду Ваня отпустил вскоре после того, как они поженились, чтобы утвердиться в статусе «грозного мужа»: тот факт, что жена старше него на год, первое время не давал ему покоя.
Рублей, которые Костромины поменяли на местную валюту, хватило не только на оплату проживания в «Дружном», осталось еще и на другие курортные радости, потому что цены на них были значительно ниже московского уровня. Постепенно у каждого члена семьи определились свои пристрастия: Алена предпочитала виноград, матовый, бело-розовый с крупными прохладными ягодами, Иван отдавал должное продукции местных виноделов, а Нина объедалась инжиром.
Она покупала его на маленьком базарчике у причала, сначала брала у разных продавцов, пробовала разные сорта, но потом остановила свой выбор на больших темно-сине-фиолетовых ягодах, немного потрескавшихся от спелости. Их продавал всегда один и тот же старик, загорелый, абсолютно седой, с лицом провинциального интеллигента и натруженными руками садовода. Он привозил инжир на старой детской коляске, ягоды были аккуратно разложены на расстоянии друг от друга, и старик не разрешал их трогать. Некоторые покупатели уходили недовольные – мало того, что инжир был довольно дорогой, так еще и попробовать не смей! Но Нина покорно ждала, пока старик сам положит ягоды в ее заранее приготовленную коробочку, никогда не торговалась, благодарно расплачивалась и спешила в номер, чтобы там, на лоджии, в тишине и покое насладиться своим любимым лакомством…
Сколько лет прошло с тех пор! Не было больше в «Дружном» величественной блондинки-администраторши с чеканным профилем: может быть, она уехала на свою историческую родину, в Грецию? Когда Нина перед отъездом звонила из Москвы в пансионат, ей отвечал совершенно другой голос – молодой, задорный, впрочем, с тем же гостеприимством, что и в прежние времена: «Нет проблем, приезжайте! Мы вас ждем!» В глубине души Нина надеялась,
