секретаршу? Ту, что работала у него в Амстердаме?
…Ване Костромину было пять лет, Нине Рукавишниковой – шесть, когда они впервые увидели друг друга. Семья Рукавишниковых только что прибыла в Амстердам, где отцу Нины, Николаю Васильевичу, предстояло работать в советском торговом представительстве. Но в здании торгпредства, где жило большинство сотрудников, причем в довольно стесненных условиях, свободной жилплощади не нашлось. И потому прямо из аэропорта Рукавишниковых отвезли в небольшой четырехэтажный особнячок, половину которого занимало представительство «Совэкспортфильма» в Голландии. Там им предоставили для жилья мансарду, состоявшую из комнаты, кухни и маленькой, неотапливаемой спальни.
Позже, когда Нина подросла, она поняла, что по замыслу архитектора, строившего тот дом, на верхнем этаже должна была располагаться детская, но какое это имело значение! Родители Нины были счастливы: еще бы, одно из окон их нового жилища выходило на канал, на противоположном берегу которого возвышалось величественное здание Рейксмузеума – главного хранилища шедевров Рембрандта, и даже были отчетливо видны часы на музейной башне! Маленькая Нина могла подолгу сидеть на низком подоконнике, уткнувшись носом в огромное стекло, и смотреть, смотреть, смотреть…
После шестиметровой комнаты в московской коммуналке, где с трудом умещались родительская тахта и детская кроватка, радиоприемник стоял на стуле, а одежду приходилось вешать на прибитую к стене вешалку. Дом казался девочке волшебным. У этого Дома было крыльцо с красивыми чугунными перилами и дверь с маленьким овальным окошком в середине – никогда раньше Нина не видела таких дверей! На первом этаже запрещалось шуметь – там находились рабочие кабинеты: один Ивана Кузьмича, а другой занимали его помощник-голландец и секретарша. Во втором кабинете было французское окно, из которого по выкрашенной в тон переплетам белой краской лестнице можно было спуститься в прилегающий к Дому небольшой садик. И если заходить в кабинет «самого» детям не разрешалось, то через второй Нину и Ваню частенько выпускали на прогулку, при этом Тонечка всегда старалась одарить их какими-нибудь «сокровищами»: это были маленькие пластмассовые игрушки ее выросшей дочери, или леденцы на палочке, или необыкновенные стеклянные шарики с разноцветными «лепестками» внутри.
Когда в Москве Нина увидела в одном из открывшихся после перестройки супермаркетов набор таких стеклянных шариков, она тут же купила его. В упаковку была вложена инструкция с правилами игры, но Нина ее сразу же выбросила – почему-то от правил пропадало памятное с детства ощущение волшебства этих загадочных игрушек. Ей доставляло удовольствие просто держать шарики в ладони – она вновь чувствовала себя маленькой девочкой, стоящей возле дерева с розовыми цветами, ветки которого свешивались через решетку ограды к воде канала. Вообще-то подходить близко к этой ограде детям запрещалось – по мнению родителей, Нина с Ваней должны были мирно играть в песочнице прямо под окном кухни, расположенной в цокольном этаже Дома.
Кухня была большая, со стенными шкафами
