комнату.
Зачем он закрыл дверь? Эти старые, добротные дома, огромные, тяжёлые двери.
Долго лилась вода, он не отзывался. Когда я сломала дверь уже было поздно. Он лежал на полу, а по его телу слезами струились ручейки воды. И Василиса наша умерла. Умерла во мне, со мной. Они оставили меня одну, почти в одночасье, навсегда.
Я рассказываю им обо всём. Как жила все годы, почему не приезжала. Они часто снятся мне оба. Уходят, держась крепко за руки, мой первый муж и наша неродившаяся дочь. Оба озарённые светом, светловолосые, с синими, как море глазами. Все годы, во сне, я бегу за ними, стараясь догнать, но они исчезают в лучах солнца. И так, двадцать пять лет.
«Я никогда не забуду тебя, – шепчут губы. – Ты был моей первой любовью, мужем, другом, моей юностью, моей болью». Он смотрит на меня с портрета, и я чувствую, как приходит покой, прощение, боль отступает. Он прощает мне свой уход и мой побег.
Я улетаю домой. Город юности, детства – город моей боли. Я больше сюда не вернусь. Я прощена ими и собой.
Самолёт бежит по взлётной полосе. Набирает скорость. Взлетает. В последний миг бросаю прощальный взгляд. Вот и всё, а сейчас домой к родителям, мужу, детям, счастью. У каждого из нас в сердце есть уголок, где тихо горит свеча, свеча памяти. Я её не затушу. Я всё помню и больше не боюсь прошлого, но настоящее и будущее сильней – я остаюсь с ними.
Бесконечно длинный перелёт
Глава 1
Бесконечно длинный перелёт. Двенадцать часов привязанности к креслу, салону самолёта, одним и тем же лицам. Разнообразия и удовольствия ноль. Попробовать вздремнуть? Время пролетит быстрее. Молю Бога, чтоб ниспослал сон. Короткий ли, длинный – сон. Зачем я согласилась лететь? Улыбаться с видом счастливой матери, вешать на лицо маску радости, пожимать ему руку и ещё, чего доброго, обнимать под видом будущей тёщи, навешивая на рот беззаботную улыбку. Лгать, что неимоверно счастлива сложившимся обстоятельствам, (чёрт бы побрал его и эти обстоятельства) тому, что «дети» нашли друг друга?! Лучше бы они заблудились и никогда не встретились. Чёрт меня дёрнул тащиться в такую даль! Надо было отказаться, придумать причину и не лететь, не тащиться на эту свадьбу с возом жёлчи в душе и сломанной стрелой в сердце. Стрелы Амура, стрелы Амура. Чушь! О чём это я, какие там амуры-абажуры? Это не стрелы, это копья с ядом на конце. Спать, спать, не думать ни о чём. Что там в иллюминаторе или за иллюминатором? Как правильно? Кого волнует, как правильно? Хоть так, хоть слева направо, хоть снизу вверх, хоть боком-перескоком – ночь она и есть ночь. Какой длинный перелёт. Бесконечный, как дождливый осенний вечер, когда не знаешь, куда себя деть от мыслей, предчувствий. Хочется спрятаться в осенние листья, зарыться в них с головой, только запах осени и больше никого. Надо взять себя в руки.
– Что за окном?
Сосед справа то ли спросил, то ли разговаривает сам с собой? Молчу, поджав губы, чтобы не сорваться на нём. Что за окном? Тоже мне
