доедаем остатки пирога с капустой.
– Смотри, смотри, – говорит Шурочка, – а эта чайка совсем не может летать.
– Да, это, кажется, подранок. Кто-то упражнялся на ней, скорее всего из пневматики на каком-нибудь пикнике. Чайки здесь очень доверчивы по отношению к людям.
– Что же теперь с ней будет?
– Скорее всего, она погибнет, умрет с голоду. Чтобы жить, птица должна летать.
Нам обоим очень жалко эту несчастную искалеченную чайку. Теперь неловкая, грязная, она боится всего и не подходит к нам. Все крошки вокруг подбирают здоровые, сильные птицы. У Шурочки краснеет нос, и наворачиваются слезы.
– Какая бессмысленная жестокость… Помнишь, у Чехова в "Драме на охоте", Сергей Петрович спокойно взял и добил раннего кулика. Ты бы смог, вот так взять и добить птицу?
– Не знаю, там же была охота. Нет, наверное, нет. Я и охоту за это не люблю…
Кажется, Шурочка решала этим какую-то важную задачу для себя. Теперь она облегченно вздохнула.
К вечеру ветер усилился. Стоял непрерывный шум, трещали стволы деревьев. Старая дача, словно живое существо, пришла в движение. По углам скрипели половицы, двери открывались сами, будто кто-то невидимый ходил по комнатам. Где-то далеко, за дорогой, громыхало оторванное железо, по стеклу снова барабанил дождь. По стенам скользил бледный свет проезжавших мимо автомобилей. С улицы слышались голоса, кто-то спешил мимо.
Шурочка прижалась, превратившись в маленький дрожащий комочек. Потом все стихло и утонуло в темноте. С ней пришло ощущение близости и тепла. Все происходившее куда-то отдалялось, и мир не казался больше таким значительным. Он сжимался до расстояния близости тел и уже она, эта близость, становилась для нас самой надежной защитой.
Нам еще долго слышался мерный рокот волн со стороны залива. Он умолкал и снова усиливался. Словно неведомый нам морской предводитель гнал и гнал вперед седые от пены шеренги своих солдат на приступ осажденной крепости. Шаг за шагом рвутся они по прибрежным скалам, круша израненный битвой берег.
Сильная женщина
Медленно иду по горячему песку вдоль берега. Мимо лежащих тел, словно через поле битвы. Кажется, сегодня солнце побеждало, и тела уступали, прятались в тень. Усиленная автомобилями, мотоциклами, мотороллерами и вездеходами человеческая плоть вновь и вновь шла в наступление.
Плоское блюдо залива блестело как зеркало. Вода отошла, обнажая поляны зеленых водорослей и торчащие, словно спины доисторических животных, камни. Присаживаюсь на один из их и начинаю набрасывать в альбоме живописную группу загорелых девушек, едва прикрытых лоскутками купальных костюмов. Заметив внимание, они начинают откровенно позировать.
Из-за ближайших кустов стелется сизый дым и запах горящего мяса, сдобренного специями. Ну, какой же русский отдых обходится без шашлыков? Это такое же незыблемое правило, как и охота до быстрой езды. Помутневшие от
