и заманивший в лапы негодяев, доставал из карманов только что украденные деньги, чтобы отдать этой несчастной.
– Ты ангел, Полито, – повторяла та, всхлипывая.
– Я приду еще, как только смогу. Берегите себя.
Женщина кивнула, а я поспешил спрятаться, пока она меня не увидела. Полито зашагал дальше, я – за ним.
Когда я поравнялся с нищенкой, она попросила милостыню. Я ничего не дал, но невольно прочитал надпись, нацарапанную на куске картона, который она держала в руках: “Продаю детские ботиночки, совсем не ношенные”. Кто станет продавать ботинки своего ребенка? Почему неношеные? Достаточно было перестать гадать и заглянуть ей в глаза. Что-то во мне перевернулось… Бедная женщина. Но… при чем здесь Полито?
Я ускорил шаг, чтобы не упустить его, хотя вся злость, копившаяся во мне квартал за кварталом, улица за улицей, вдруг растворилась в глазах этой женщины. Минутой раньше я готов был глотку ему перерезать, попадись он мне, но теперь…
Я уже хотел было развернуться и уйти, как снова вспомнил его дружков, разбитую в щепы гитару, ночи, когда я от боли не мог повернуться, а прежде всего – украденный медальон. Мысль о медальоне возродила всю мою ненависть. У меня забрали единственное, с чем я не готов был расстаться. Мышцы снова напряглись, взгляд стал острым, как у хищника.
Я догонял его. Полито насвистывал дурацкую песенку и не слышал моих шагов. Улица была узкой и пустынной, но вскоре начиналась другая, шире и оживленнее. Полито остановился у витрины магазинчика игрушек, и я понял, что пора. Я подкрался, как кошка, и, не дав ему опомниться, приставил к горлу нож.
– Не дергайся. – Даже голос у меня прозвучал как-то по-бандитски.
– Что тебе? Я пуст, приятель. Кто ты?
Я чувствовал его страх, слышал дрожь в каждом слове. Ухватив Полито за лацкан, я слегка повернул его к себе.
– Черт… Мы знакомы? Стой… Гитарист?
– Больше ничего не хочешь мне сказать, пока я тебя не зарезал, как свинью?
– Тихо, тихо, парень… Спокойно. Я все объясню.
– Думаю, я и так все понял. “Я помог тебе, ты поможешь мне” и все такое, да?
– Слушай, ты не понял. Эти ребята, они ублюдки… Я был им должен, и…
– Отлично, теперь ты должен мне.
– Черт, приятель, я уже всё. Порвал с ними.
– А я был прощальным подарком? – Я прижал нож к его шее.
– Слушай…
– Где он?
– Кто?
– Мой медальон!
– Откуда я знаю. Ты сам видел, я раньше ушел…
– Где он? – Под лезвием ножа выступили капельки крови.
– Ох! Ладно, ладно. Я вспомнил. Честно. Эти ребята всегда все несут одному человеку. Я тебе рассказывал.
– Ростовщик…
– Да, Эммет. Я могу тебя отвести, но…
– Пошел! И имей в виду: ты
