ибо. Светлое ничто можно было охарактеризовать только одним словом – скучно, и если это надолго, то он сильно попал.
– Ты нужен, – раздался неожиданно из окружавшего его света голос.
– Кому? – озадачился Головин.
– Нам, – последовал довольно глупый ответ.
– Я тоже умею быть упрямым, – хмыкнул Павел. – Нам – это кому?
– Мы – древняя раса. На твоем языке наше название можно перевести как «Изначальные».
– И какое я к вам имею отношение? – удивился Головин, уже прекрасно понимая, что это ни хрена не рай, и его подписывают на какую-то мутную работенку, которую сами выполнить не могут, или не хотят.
– История мира очень стара, гораздо старее, чем ты можешь себе представить. Галактика велика, да и не одна. Только населенных миров насчитывается около трехсот тысяч. Но твой мир такие задворки, что мы там были всего пару раз и пролетом, для нас и наших потомков, расселившихся и переставших быть Изначальными, там нет ничего интересного. Мы покопались в твоем разуме, человек, и если привести аналогию с понятными тебе образами, то ваша Земля – покосившийся нужник в заброшенном селе в тысячах километрах от ближайшего города.
– Хрена себе задворки, – восхитился образности собеседника Павел. – И зачем я вам понадобился? Я вообще-то умер.
– Все есть круг перерождения, – бесстрастно прокомментировал его слова голос. – И судьбами душ, как вы, земляне, это называете, ведаем мы, Изначальные. У тебя есть выбор.
– О, уже неплохо, – обрадовался Головин.
– Не перебивай, человек, – потребовал собеседник, – удерживать твою сущность вне хранилища очень тяжело. Итак, у тебя есть выбор. Ты можешь отправиться в хранилище, пребывать там, пока о тебе не вспомнят. Но поскольку ты с периферийной, не развитой, планеты, то твоя наследственная память может и не понадобиться никогда, тебя ждет вечность в пустоте, где, можно так выразиться, ты будешь в щелочку смотреть что-то вроде вашего телевизора.
– Скучно, я человек действия, – вклинился Головин в возникшую паузу. – А что такое наследственная память?
– Вечное развитие, – ответил голос, – но она у вас, землян, слабая. Да и что вам передавать? Что твой предок был солдатом? Что и его предок был солдатом? Что все твои воевали? Хотя это тоже наука, правда, так, как вы, воюют только примитивы. В остальных мирах такие знания не котируются, так что, твоя сущность с наследственной информацией мало кого заинтересует. – Он на секунду замолчал, потом продолжил. – Мы наблюдали за тобой всю твою жизнь, короткую жизнь. Вы, люди, вообще живете коротко, быстро, но ярко. Удивительный вид получился, идеальный хищник. Но это не то, что ценится в остальных мирах. И я это уже говорил. То, что ты называешь Землей, не колонизировалось специально, вы побочный продукт одного эксперимента, крайне неудачного. Ну, какой есть. Вообще думали, вас нет уже, а лет сто назад засекли сигналы, и решили заглянуть.
– Вот сейчас обидно стало, – высказался Павел, до своей смерти боец ЧВК Вагнер, носящий позывной Ухо. – Реально обидно.
– Не обижайся, такое редко, но бывает. У тебя есть шанс увидеть, насколько велика вселенная, но для этого, как вы, люди, говорите, сослужи нам службу.
– Сначала объясни, почему я? Кстати, как тебя называть?
– Зови Саакс. А почему ты? Так случилось, что ты уникален, мы насчитали всего двоих таких среди всех землян, а в остальной вселенной вообще таковых нет. Второй человек, хоть и подходит нам, но не справится с задачей, просто не сможет, у него отсутствуют какие-либо полезные навыки. А ты воин, ты выживал в разных местах вашей планеты, ты можешь справиться.
– Интересно, с чем я могу справиться, с чем вы не можете, включая триста тысяч миров?
– Ну, что ж ты такой нетерпеливый, – укорил его Саакс, – я же все по порядку излагаю. Есть планета, мы не знали о ее существовании, мы открыли ее совсем недавно, всего сто двадцать три года назад. Земля заурядна и интереса не представляет ни ресурсами, ни обитателями, да и загадили вы ее порядочно. А вот тот, другой, мир нам очень интересен. Во-первых, ни мы, ни наши потомки, не могут туда попасть, эту планету защищает какое-то поле, а во-вторых, там произошла глобальная катастрофа непонятного нам свойства, это случилось почти тридцать лет назад. Большинство жителей погибло. Иногда наша станция слежения, спрятанная на орбите, засекает разумных, которые бродят по руинам, но не сказать, чтобы их очень много – да, десятки тысяч, но, по сравнению с тем, что было, это как крохотная песчинка. – Голос замолчал, ожидая вопроса.
Но Павел помалкивал. Он уже понял, что от него хотят, и размышлял, что делать. Как и сказал Саакс, выбор имеется – спокойно ждать своего часа на перерождение в каком-то стакане, смотря телек, если образно, или ему же предлагают как-то попасть на эту планету, и что им там нужно?
– Человек, для меня
