рождения. Я не питала к ней нежных чувств, и, мне казалось, она ко мне тоже. Характер был у неё тяжелый и не ласковый. Только с возрастом я поняла, что она любила меня по-своему. Бабушка рано овдовела, в районе сорока лет, и всю жизнь посвятила своему сыну – моему отцу, единственному в семье. Сначала она жила в другом городе, но, когда я пошла в школу, переехала к нам, чтобы «облегчить» мне школьные годы. Бабушка запрещала мне гулять и общаться с одноклассниками. Выгоняла моих друзей и вообще болезненно реагировала на всё, что со мной связано. Если родители ссорились и не разговаривали между собой, то мы с мамой оказывались для неё по другую сторону баррикады. Всё это вызывало у меня протест и негодование. Мое бессилие и её непонимание, естественно, нас не сближало. Может, поэтому у меня нет тёплых воспоминаний о бабушке. Потом я выросла, вышла замуж и уехала из дома, избавившись наконец от тотального контроля. У бабушки начались проблемы с восприятием окружающего мира, она «впала в детство», говорят, это генетическая история. Никого не узнавала, мной считала моего маленького сына. Потом случилось несчастье, она упала и сломала шейку бедра, а через месяц умерла.
Похоронами занималась я, начиная от свидетельства о смерти, места на кладбище, заканчивая выбором ритуальных принадлежностей и самой процессией.
Я потом пыталась вспомнить последовательность всех своих действий, но не смогла воспроизвести ни порядок, ни инстанции и даже не помнила, как мне удалось получить место на кладбище, и всё это в течение одного дня. Всё как в тумане… Вот и сейчас я стояла как в тумане, не до конца осознавая, что бабушка давно умерла. Мне вдруг захотелось обнять её, сказать: прости, что при жизни не уделяла внимания, относилась пренебрежительно и нетерпимо. Я даже обрадовалась бабушке, наверное, мне приснилось, что её больше нет. Сейчас обниму её, мы поговорим обо всём, и не будет больше непонимания и холодности между нами. Я шагнула вперёд и вскинула руки в своем порыве. Но наткнулась на невидимое препятствие, как стеклянная стена встала на моём пути. Бабушка покачала головой, как будто говоря «нет» и, загадочно улыбаясь, сделала несколько шагов назад, её силуэт стал расплывчатым и вскоре исчез совсем в белой дымке.
Глава 4. В больнице
Я открыла глаза и увидела небольшое помещение с серыми стенами. Больница? Довезли. В комнатке было всего 2 кровати. Одна была пустая, на второй лежал человек с забинтованной головой, шея была зафиксирована корсетом, правая нога при помощи специальной конструкции и грузов была подвешена сантиметров на 30 над уровнем кровати. Ото рта и носа шли трубочки к прибору, стоящему слева от кровати. Там же висел и монитор, на котором были какие-то графики и чёрточки, прибор равномерно пикал, от него шли провода к правой руке больного. Справа от кровати стояла капельница, трубка с иглой от которой была прикреплена к левой руке. Я пригляделась к руке пациента и к волосам, выбивавшимся из-под повязки, и поняла это я. «Ну вот,
