то, что я скажу.
Как бы не так!
– Три месяца я должна провести с тобой? – переспрашиваю я, откидываясь на спинку кожаного кресла. – И что будет входить в мои… обязанности?
Алан улыбается уголками губ, но глаз его улыбка не коснулась – дикие у него глаза. Сколько лет я неотрывно в них глядела? С шести лет – почти всю свою чертову жизнь.
– Думаю, ты сама понимаешь, что именно. Не прикидывайся ребенком.
Унизить, значит, хочет. Еще больше, чем тогда!
– Я должна спать только с тобой? – деловито интересуюсь я. – Или мне нужно будет… хммм… обслуживать еще кого-то: твоих партнеров, коллег, еще кого? Может, стоило проститутку для этого нанять – опыта всяко больше, чем у меня.
В глазах Алана разгорается знакомое бешенство – то, которого я всегда боялась и, что греха таить, ждала. Ведь вспышки его заканчивались испепеляющей страстью – а нервы пощекотать я любила всегда.
– У тебя опыта будет побольше, чем у профессиональной шлюхи, – выплевывает Алан, и я на миг прикрываю глаза – да как он смеет?
Двое мужчин у меня было – и оба меня не оценили.
И оба считают шлюхой!
Слышать такое горько. Обидно, ведь повода я не давала ни одному из них.
А еще… еще мне смешно от того, что паталогически неверный Костя, и Алан, который ничуть его не лучше, указывают на мой моральный облик!
– Откуда такие глубокие познания о моей личной жизни? – спрашиваю я, немного придя в себя. – Может, назовешь список моих «клиентов»? Иначе я не понимаю, почему ты считаешь меня хуже Мессалины.
В глазах Алана мелькает раздражение – ах, да, вряд ли он читал о сластолюбивой римлянке, и сравнение не оценил. Мужчина резко поднимается со стула, пугая меня порывистостью своих движений – слишком я отвыкла от такого.
Костя всегда, даже в школе, был вальяжным и неторопливым. Любимый сын и наследник, хозяин жизни. А Алан – зверь в обличии человека, привык зубами вырывать от жизни все, что ему нужно.
– Тебе налить что-нибудь? – спрашивает Алан, подойдя к барному столику, стоящему в углу кабинета.
– Нет.
Тем не менее, Алан наливает мне виски, тихо ставя передо мной бокал.
«Я же хотела напиться, – хмыкаю я, и подношу крепкий напиток к губам. – Сейчас— самое время! Рановато, конечно, но раз уж становлюсь шлюхой – можно нарушать и остальные правила.»
– Ты изменилась, Арина, – вдруг произносит Алан, глядя на меня в упор.
Глаза его – дуло пистолета. Смотреть страшно, ведь не знаешь – выстрелит, или всего лишь играет?
Но и не смотреть невозможно.
– Мне двадцать пять лет, – отвечаю я, с облегчением подумав, что Алан оставил свои издевки. – Было бы странно, если бы я осталась прежней.
– Я не о том, – коротко отмахивается он. – Ты стала той, над кем раньше смеялась – лощеной телкой в брендовых шмотках. Вышла за богатого мальчика, и
