и Антонию больше всего по душе: отчасти она напоминала голову оленя, запутавшегося рогами в ветвях.
Разговор еще продолжался, когда Йерун откланялся и вышел на улицу. Это произошло ровно в тот самый момент, когда мимо широким бодрым шагом проходили, сталкиваясь плечами и похохатывая, оба Арифметических брата, так что Йерун наткнулся прямо на них и сказал:
– Ой!
Брат Деление тотчас посмотрел на брата Вычитание и вопросил:
– Как ты думаешь, дорогой брат, что имел в виду этот незрелый юноша, когда произносил свое «Ой»?
– Полагаю, он имел в виду некое удивление, переходящее в неудовольствие, – отвечал брат Вычитание.
– И как же нам быть? Не можем же мы ходить по улицам Хертогенбоса, вызывая неудовольствие горожан, будь они даже незрелыми юношами?
– Да, это трудный вопрос.
– Практически неразрешимый.
– Возможно, ее милость Умножение найдет ответ.
– Как говорится, дурак и жабу проглотит.
Тут оба уставились на Йеруна, а тот улыбнулся и сказал:
– Добрый сегодня день, не так ли?
– Ну вот, – после паузы произнес Йоссе ван Уккле, – теперь мне, пожалуй, стыдно, что мы так паясничали.
– Это ничего, – сказал Йерун. – День нынче не только добрый, но и ярмарочный, так что паясничать не такой уж большой грех. Вы, судя по всему, люди пришлые?
– Я из Бреды, – сказал Йоссе. – Точнее, сюда я пришел из Бреды, а так родился в Уккле, но с тех пор уже порядочно воды утекло.
– А уж сколько утекло ртути! – добавил Петер.
– Не говоря уж о пиве, – заключил Йоссе.
– А я из Маастрихта, – сказал Петер.
– Большой путь вам пришлось проделать, – заметил Йерун. – Видимо, здесь у вас какое-то важное дело, если вы решились на столь долгое путешествие?
– Дело у нас такое, что вот этот Петер, называемый иначе брат Деление, жаждет заключить союз с ее милостью Сложением и сложить с нею, так сказать, некое единое существо, как о том написано в книге «Пятнадцать радостей брака».
Некоторое время Йерун размышлял над услышанным. Сам он был еще слишком молод, чтобы подумывать о такого рода сложении, но без особого труда мог представить себе все выгоды этого состояния.
Затем спросил:
– А как зовут в мире ее милость Сложение?
– В миру ее зовут Аалт ван дер Вин, и она носит ярко-желтые башмачки, – сказал Петер.
– Я знаю, где живет Аалт ван дер Вин, – сказал Йерун, – и могу проводить вас к ней, но отвечайте по правде: действительно ли она желает совершить с вами то сложение, о котором идет речь?
– Разве есть какие-то причины сомневаться в этом? – насторожился Петер.
– Об этом и речь, –
