моего хозяина, стеклодува Кобуса ван Гаальфе.
– А еще где?
– Это мастерская.
– А ты сам кто?
– Стаас Смулдерс.
– А еще кто?
– Сирота.
– А еще?
– Ученик стеклодува.
– Почему ты нам помог?
– Разве я вам помог?
– Зачем ты нас сюда впустил?
– Не знаю, – сказал Стаас. – Само как-то случилось.
– В таком случае раздобудь для нас воды, а если найдется поесть – будет еще лучше, – сказал Петер.
– Если я это сделаю – в доме услышат.
– Тогда не нужно, – простонала Аалт. – Я лучше полежу голодная, чем опять буду бегать по городу.
Стаас долго смотрел то на Аалт, которая так устала, что даже заснуть не могла, то на Петера, который так был взбудоражен, что даже сесть не мог.
Потом спросил:
– А это правда, что башмачки на барышне заколдованные?
– Так ты для этого нас впустил? – возмутился Йоссе. – Не ради милосердия, не ради снисхождения к великой любви этого мужчины и этой женщины, а ради своего пустого любопытства?
– Стеклодув выдувает стеклянные сосуды, которые сами по себе пусты, – сказал Стаас. – В этом суть нашего ремесла. Как же мое любопытство не может быть пустым?
– Что ж, в этом есть смысл, – признал Йоссе, философ из Уккле. – Продолжай.
– Я уже задал мой вопрос, – напомнил Стаас Смулдерс.
– Я бы сказал тебе, что никакого колдовства в желтых башмачках нет, – отвечал Петер, – но, по правде говоря, теперь в этом совсем не уверен.
Аалт слабо дернула ногой, словно в знак протеста.
– Если колдовство и было, то нам об этом ничего не известно, – уточнил Йоссе. – Существует ли в самом деле колдовство в любви между мужчиной и женщиной?
Стаас склонил голову набок, рассматривая Аалт.
– Никогда не видел эту барышню так близко, – проговорил он наконец. – Только слухи о ней доходили, да иногда вдали можно было посмотреть, как она мелькает со своей служанкой.
Он сел на корточки и уставился Аалт в лицо.
– Не очень-то вежливо так глазеть на барышню, – возмутился Петер.
– С нее не убудет, – отвечал Стаас. – Я же ничего у нее не отберу, если только полюбуюсь на нее, а мне, глядишь, прибавится.
– Какой прелюбопытный казус, – восхитился Йоссе. – Одной лишь арифметикой, даже и метафизической, его не разрешишь. Ведь если к одному человеку что-либо прибавится, это означает, что от другого человека что-нибудь вычтется. Взять, к примеру, деньги. – Он коснулся пояса. – Если у меня появился гульден, это означает, что Спелле Смитс лишился гульдена. Иными словами, Сложение всегда предполагает Вычитание и наоборот.
– Слишком мудрено, – вздохнул Стаас.
– А между тем ты в простоте открыл такое действие
