на тыльной стороне правой руки. Больше ничего не вижу.
– Какая татуировка? – уточнил Пьер, записав про левшу. Позже эксперт точно скажет, права эта девушка или нет. Как правило, она никогда не ошибалась.
– Какой-то принт. Помню хвост. Остальное было видно неясно. Но если вдруг увижу где-нибудь изображение, возможно, картинка восстановится.
Пьер записал данные, скомандовал:
– Уносите труп.
Санитары загрузили тело на носилки, накрыли простынёй и вышли из залы. Вскоре разошлись и полицейские со своими ассистентами.
Тут только Пьер заметил, что одежда Эстер в крови.
– Опять проекция? – спросил он.
Эстер кивнула.
– А Вы можете показать… – замялся Пьер.
Эстер приподняла рубашку. Чуть ниже бюстгальтера виднелась неглубокая рана.
– Похожа. Удивительная способность, – заключил Пьер.
Эстер фыркнула:
– Тоже мне, удивительная. Особенно падать в обмороки каждый раз после проекций. Не хотите попробовать?
И девушка обречённо махнула рукой. Пьер же почувствовал себя неловко за свою бестактность. Он попрощался с Эстер, и пошёл к охраннику у выхода:
– Подскажите, пожалуйста, Вы случайно не заметили среди выходящих из зала кого-нибудь подозрительного? Может, кто-то нервничал, вёл себя как-то необычно?
Охранник задумался. Потом ответил:
– Нет. Хотя, постойте. Был один мужчина с милированными волосами. Он постоянно оглядывался.
– Была ли у него татуировка на тыльной стороне правой руки?
– На счёт татуировки не знаю.
– Сможете подробнее описать этого человека?
– Да, пожалуй.
И детектив в компании охранника вышли из зала составлять портрет подозреваемого.
Эстер обессиленно опустилась на сидение, взялась пальцами за виски: на концерт не попала, убийство не предотвратила, преступника поймать не помогла. Как теперь его найти? Улик в деле мало. В принципе, как и обычно. И всё же в прошлые разы у неё был хотя бы примерный план действий. А сейчас? Она даже не представляла, с чего начать.
Даррел заметил, что девушка в угнетении. Глаза её смотрели на сцену, и всё же видно было, что она далека́ отсюда. Парень подумал, что даже с даром предвидения невозможно спасти всех. Как же отвлечь её от гнетущих мыслей? Можно, конечно, попробовать одно средство.
Парень медленно поднялся на сцену, и начал петь.
Эстер вздрогнула от неожиданности. Взгляд её принял более осознанный вид. Она даже неслышно подпевала, хотя выражение лица продолжало быть потерянным.
Даррел закончил петь и спустился в залу.
– Как мило, моя любимая песня, – пробормотала Эстер, слабо улыбнувшись.
– Какие песни тебе ещё нравятся? – спросил парень.
– Да почти все. Смысл, голос – всё заставляет внутри
