дома, когда у меня голова не тем занята. Но тут в гостиную вошел мистер Питмилли, который всегда за меня заступался, услышал, о чем они говорят, и перевел разговор на другую тему.
Вскоре, когда дамы удалились, мистер Питмилли зашел в нишу и через мою голову выглянул в окно, а потом спросил тетю Мэри, не вынесла ли она наконец суждение об «известном окне, которое иногда представляется вам окном, а иногда не окном, а чем-то и вовсе странным».
Моя тетушка посмотрела на меня очень задумчиво, а потом сказала: «Ну что ж, мистер Питмилли, должна признать, что мы не сдвинулись с места и я продолжаю пребывать в недоумении. Подозреваю, то же самое можно сказать и о моей племяннице: я много раз замечала, что она наблюдает за этим окном, но каково ее мнение – понятия не имею».
– Мое мнение? – фыркнула я. – Но тетя Мэри! – В моем возрасте трудно было удержаться от легкого оттенка насмешки. – Какое тут может быть мнение? Там не только окно, но и комната за окном, и я бы могла показать… – У меня едва не сорвалось с языка: «…джентльмена, который сидит там и пишет», но тут я осеклась, не зная, что они на это скажут, и поглядела сначала на одного, потом на другого. – Описать вам мебель, которая там стоит, – продолжила я. Я почувствовала, как у меня вспыхнуло лицо, словно его опалило пламенем. Мне показалось, что тетя и мистер Питмилли обменялись взглядами, но, возможно, я ошиблась. – Там большая картина в потускневшей раме, – проговорила я торопливо, – она висит напротив окна…
– В самом деле? – произнес мистер Питмилли с усмешкой. – Тогда давайте сделаем вот что. Вам известно, что сегодня в большом зале состоится вечерняя беседа, – кажется, так это называется. Все помещение будет открыто и освещено. Зал очень красивый, и там есть на что посмотреть. Когда мы все отобедаем, я явлюсь к вам и приглашу на этот вечерний прием, мадам и мисси, а затем…
– Боже праведный! – заволновалась тетя Мэри. – Боюсь и сказать вам, сколько лет я уже не бывала на приемах, а уж в библиотечный зал и вовсе не ходила ни разу. – Тут она поежилась и тихонько добавила: – Нет, только не туда.
Но мистера Питмилли это не смутило.
– В таком случае сегодня вы снова покажетесь в свете, мадам, и какая же мне выпадет честь: ввести туда миссис Бэлкаррес, бывшую некогда украшением балов.
– Вот именно что «некогда»! – проговорила тетя Мэри с улыбкой и вздохом. – А уж когда это «некогда» было, и говорить не приходится. – Она помолчала, посмотрела на меня и наконец сказала: – Я принимаю вашу жертву. Мы принарядимся, и, надеюсь, вам не придется за нас краснеть. Но почему бы вам не пообедать здесь, с нами?
Так мы и договорились, и старый господин с довольным видом отправился переодеваться. Не успел он уйти, как я бросилась к тете Мэри и стала умолять ее не заставлять меня идти на вечер.
– На улице сейчас так красиво, и мне нравится, что так долго не темнеет. А вместо этого приходится одеваться и идти на какой-то дурацкий вечер. Терпеть не могу этих вечерних приемов, –
