неплохо видел в темноте и сумел разглядеть на тропинке какую-то тень, вокруг которой валялись обломанные сучки и ветки. Я снял с плеча лук и нащупал стрелу.
Фигура на земле зашевелилась. В тусклых отблесках фотисова фонаря мелькнул рваный плащ, большая сумка с торчащими из нее пучками сухой травы, и синий шарф, обмотавший своего владельца так крепко, что тот, поднявшись с земли, сразу принялся его стаскивать. Открыв рот, я в изумлении наблюдал за мальчишкой, гадая, как он здесь оказался. На вид ему было лет пятнадцать. Светлые волосы цвета полуденного солнца и бледное лицо с большими глазами делали его похожим на эльфа, хотя этих тварей в Малоросье никто еще никогда не видел.
Он, конечно, заговорил первый. Стоять под прицелом – неприятное ощущение даже для эльфов. Я не понял ни слова из того, что он сказал, но решил, что парня лучше прикончить. Не люблю, когда меня заставляли нервничать. Вдруг из беспорядочной череды слов я различил «не стреляйте» и «уважаемый господин проводник». Я поймал на кончик стрелы его светлую голову. Проводником, а тем более уважаемым, меня мог назвать только уроженец человеческого мира, не раз бывавший в Королевстве, и умеющий различать наши защитные знаки. Значит, не Малоросье, облегченно вздохнул я. С людьми, неожиданно встречающимися на пути в глухой чаще, у меня был короткий разговор.
В следующий миг мальчишка бросился на меня, а стрела, издевательски свистнув, вонзилась в ствол гигантского тиса. Недовольство леса ощутилось всей кожей, но я еще не успел понять, что моей карьере проводника пришел конец – сцепившись, мы покатились во мрак.
Никогда бы не подумал, что за Малиновой тропкой начинался такой откос. Я сумел не выпустить парня и лишь надеялся, что когда мы достигнем подножья, он сломает шею раньше меня. Поросший кустарником и колючкой склон неожиданно оборвался. Некоторое время я падал в темноте. Хрустнула ледяная корка и зимнее болото, чавкнув, нежно приняло меня в свои объятия.
Очнулся я уже на берегу.
Хватая воздух ртом и плохо соображая, что происходит, я с удивлением уставился на мальчишку, который суетился рядом, хлопая меня по плечам, как будто это могло вернуть потерянное в зимнем болоте тепло. Наконец, до него дошло, что так людей, искупавшихся в ледяной воде, не спасают. И тут он меня удивил. Отставив одну руку в сторону, парень принялся внимательно изучать свои пальцы, а через секунду его ладонь полыхнула огнем, да таким, что пламя перекинулось на молодой куст шиповника, озарив удивленные стволы древних гигантов. Огонь лизал его пальцы, но, похоже, не причинял мальчишке вреда.
Пока он гасил куст своим плащом, я пытался вернуть себя к жизни и все обдумать. Пошарив по внутренним карманам куртки и обнаружив, что фляга с гномьей водкой не пострадала, я сделал пару крупных глотков, чувствуя, как тело постепенно наполняется теплом. Если Малоросье не утопило меня в болоте, возможно, я еще получу шанс все исправить.
