з Калеб затянул крепко и другой конец закрепил у седла, чтобы я не смогла сбежать.
Дрожа от холода, я огляделась.
Я выросла на окраине Мертвого леса и кое-что знала об этом месте. Если бы Калеб не сдернул меня с кровати посреди ночи, не затолкал кляп в горло и не водрузил на коня, я бы сюда добровольно не сунулась. Лес населяли дикие, злые и кровожадные духи – рэйконы, которые питались человеческими страхами. А страхов во мне было хоть отбавляй.
Кроме духов, в лесу жила старая ведьма по имени Найни. Именно к ней Калеб меня и тащил. На привязи. То ли меня к коню привязал, то ли коня ко мне. Мы с животиной ошалело брели, не зная кто больше боится. Да и сам Калеб выглядел перепуганным до смерти.
В самом начале пути, когда он сжалился и вытащил кляп, я пыталась с ним договориться. Не вышло.
Стоит признать, в организации похищения и побега он мастер. Не зря его десять лет обучали лучшие наставники. Меня в жертвы выбрал, потому что служанка – не человек. Служанку не жалко.
Родители его, архитектор Энталь и госпожа Агнес, этим утром, наверняка, обнаружат пропажу, но будет поздно. А ведь завтра День выбора. Люди любят этот праздник – еду раздают, королева и ее свита разбрасывают золотые и серебряные монеты.
Покуда мы заходили глубже в лес, грязь под ногами становилась жиже и громко чавкала.
– Если ведьма согласится на сделку, отдам ей тебя, – переводя тяжелое дыхание, бросил мне Калеб. – А сам сбегу. Уж лучше так, чем верная смерть.
Сделкой Калеб называл обмен собственной жизни на мою.
– С чего ты решил, что умрешь? – спросила я, пытаясь ослабить тугую веревку на запястьях. – Ты десять лет готовился ко Дню выбора, обучался лучшим техникам боя. Священное зеркало избрало тебя, Калеб. Ты обязан сразиться с драгманцем и победить.
– Никто не побеждал! За сотни лет – никто!
– А как же Кабир?
– А? – хмыкнул Калеб. – Единственный выживший воин? – переспросил он. – Он жил больше двух тысяч лет назад. Ты, вообще, уверена, что он существовал?
– По его жизнеописанию все наши учебники составлены, – ответила я. – Он победил драгманца и вернулся.
– Удача, – буркнул Калеб. – Или везение. Я бы на это не рассчитывал.
В лесу что-то беспрестанно шумело, и я с опаской озиралась по сторонам.
– Не боишься рэйконов? – бросила Калебу в спину. – В Мертвом лесу они дикие.
– Я взял лучину из храма и зажег фитиль в фонаре. Ты же знаешь, что духи боятся священного огня.
Ничем его не проймешь.
Мы спустились с пригорка. Калеб нетерпеливо двинулся вперед, отпугивая светом фонаря неясные тени леса.
И вдруг у него ноги стали застревать, проваливаться, вязнуть, и я остановилась.
– Что это? – растерялась. – Болото?
Мы с конем попятились и замерли – он и я – затаили дыхание. А Калеб погружался и немел, даже слова вымолвить не мог, только мычал и дергался. Фонарь в его руке качался из стороны в сторону – пламя дрожало.
– Да стой же ты! – закричала я. – Утонешь, не шевелись!
Калеб бросил фонарь и попытался выбраться, но резко ушел глубже, по самый пояс.
Пламя в фонаре замигало, и я сделала судорожный вдох, опасаясь, что свет погаснет. Тогда ничего уже не сдержит рэйконов.
– Замри, Калеб!
– Помогите! – закричал мужчина. – Я застрял. Быстрее!
Ну, да. Развязал бы меня для начала.
Я поморщилась, оглядываясь по сторонам. Как этого дурака из болота вытащить? Не буду же я, в самом деле, смотреть, как он умирает.
– И зачем ты сюда пошел? – недовольно заворчала я. – С чего ты взял, что ведьма тебе поможет, а?
– Я встретил одного ловца за рэйконами, – уязвленно прорычал Калеб. – Откуда, думаешь, в Мертвом лесу так много диких духов? Они только там обитают, где есть волшебные зеркала. Рэйконы здесь сильные, их, вообще, отловить никто не может. Чем сильнее дух, тем сильнее магия Зеркала. Тот ловец сказал, что видел у ведьмы зеркальный осколок. Знаешь, сколько я в храме книг прочитал о разбитом зеркале Атхоре?
Я не знала, конечно.
– Думаешь, я хочу умереть? – спросил он. – Ты веришь, что у меня есть хоть малейший шанс выиграть в Великой битве? – его щеки заалели от стыда. – Когда я учился в храме, я многое узнал о драгманцах. Они готовятся к битве с самого рождения и обладают невероятной физической силой. А ты, – и Калеб упер в меня взгляд, – обязана моему отцу. Думаешь, я не знаю, что он притащил тебя из приюта? А когда тебе было восемь, и ты едва не
