торопливо вскочила и начала разгребать развалившуюся гору книг. Сет углубился в чтение, ощущая внутренний дискомфорт.
Доклады были от двух ковенов. Один из них находился недалеко от Интерпида. Другой же располагался сильно ближе к эльфийскому дворцу. Объединяло записки, помимо того, что озвучила девка – опасения вампиров по поводу повторения истории Вириди Хорта. Даже им, равнодушным мертвецам, не безразлично. Или же им просто подсказывала память нужную реакцию.
В их родном мире Жрец научился использовать энергию Итернитаса, чтобы поддерживать в активном состоянии ожившие трупы, не задействуя на постоянной основе свой вессель. Нарочно или нет, контроль над распространением этой плесени был утерян. Кладбища пробуждались одно за другим вопреки воле Жреца. Существа обретали какое-то подобие разума, и это подобие им диктовало необходимость жрать. К превеликому счастью для тех, кто соображал бежать – большинство разбуженной таким образом нежити были трупоедами. На живых нападали только в случае, если те мешались на пути. Гули не чувствовали боли, страха, усталости и, разумеется, жалости. С упырями было хуже – тем подавай свежее мясо.
Брать под контроль разум тварей было противно. Не в том плане, что не соответствовала каким-то принципам. Наоборот! Усмирить эту заразу было необходимо. Заразу в буквальном смысле. Чистоплотностью падальщики не отличались, и болезни несли с собой соответствующе. Только вот держать в узде их разум было всё равно что разминать в руке насквозь гнилое яблоко. А когда это приходилось делать долго, казалось, что даже во рту и где-то внутри начинал ощущаться вкус и запах протухшего мяса. Отец запрещал уничтожать этих тварей. Они были замечательными боевыми единицами. При поимке нужно было тащить жрецу, а тот уже привязывал их к Итернитасу. Который, в свою очередь, питался их жертвами. Этакое материализовавшееся щупальце.
Паразит набирал силу, пробуждал новые очаги мертвечины, и всё повторялось. Одно радовало – без мяса и сухожилий, одни только кости, были неопасны. А гнить мертвецы не переставали. Имели срок годности. Увы, слишком длительный, и слишком много успевали наворотить за время их бодрствования.
От воспоминаний отвлекла девка, буравящая его взглядом, держала очередную бумагу. Сет протянул руку, чтобы прочитать.
«Имморталы – мои первые дети. Я пишу эти строки, находясь в воплощении их тела. Это материальность интересна, но неудобна. Гораздо хуже видно и слышно. Медленнее. Вероятно, когда закончу облачённые в слова мысли, снова растворюсь на тысячелетия».
– Зачем ты мне её дала? – Сет приподнял бровь. Записки демиурга он ещё несколько лет назад вдоль и поперёк изучил. Они для него не представляли интереса.
– Кто такие имморталы? – с искренним интересом спросила девка.
– Условно бессмертные существа. Те, кто не стареет. Или стареет настолько медленно, что до старости всё равно не доживёт. Что, в твоей книге про них ничего не написано?
– Там есть главы про эльфов и вампиров… Но не говорилось, что они могут вдохнуть в воду
