что порчу наведёт или сглаз.
Такое отношение болью отзывалось в сердце – как бы к ней не относились селяне, они всё равно оставались ей земляками. Зла она на них не держала. И, к своему удивлению, видела в этом определённые плюсы. Как минимум, открыто издеваться над ней никто не решался, ни словом, ни делом. И это не могло не радовать. За свою жизнь девица уже успела натерпеться, а сейчас могла просто уйти дальше, и никто не задерживал. Траян поначалу был доволен, что Еся стала изгоем, но потом был раздосадован – он надеялся, что девку вовсе сживёт со свету. Но селяне не спешили устраивать над ней расправу.
Поскольку девка долго не отвечала, Сет вернулся в помещение, скрестил руки на груди и выжидательно уставился на служанку. Но делать нечего, ответ держать придётся.
– Меня ей кличут… – прошептала Есения, внутренне приготовившись к вспышке гнева.
Князь, видя, как перепугалась девка, абсолютно лишённая магии, признавшись в таком, по её мнению, страшном грехе, что не выдержал и рассмеялся, расцепляя руки и садясь обратно за стол.
– Ты-то? Тоже мне, ведьма… Чего только люди не придумают, лишь бы за себя ответ не держать…
Есения, чувствуя, что время неумолимо уходит, начала злиться. Помня, чем закончились для неё предыдущий всплеск откровенности, сжала челюсти до скрипа в зубах и заглянула Князю в лицо. Тот всё ещё явно потешался над её горем, хоть и не смеялся вслух. Разглядывал её и тарабанил пальцами одной руки по столу, будто что-то замышляя.
– Ну, давай, говори – вижу, как слова на свободу рвутся.
Девушка сжала кулаки, сдерживаясь. Уж что-что, а вновь получить плетей она никак не желала. Навряд ли бы Князь простил ей, что она собиралась сказать.
– Давай так… Я твоему Эйлерту помереть не дам, пока ты не простишься, а ты взамен выскажись.
– Да что с того, что одному ему не дадите? Помереть – дело не хитрое, – и снова замолкла, сдерживаясь.
– То есть, тебе безразлично, что отпевать доброго человека вскоре будут? Попытаться ему помочь даже не хочешь попробовать?
– Да что я могу?! Меня к нему и не подпустят даже! – голос Есении сорвался под недвижимым взглядом Князя. – Но вы-то можете? Вы же меня тогда подлатали – может, и его спасти сможете?
– А зачем это мне? Помирает старик, с которым я всего парой слов обмолвился. Пусть он мне и понравился тогда… Всё же своим чередом идёт. Никто не вмешивается, почему я должен?
– Пожалуйста! – робко пискнула Еся, почувствовав надежду. Князь редко заводил с ней разговоры, если это совершенно ни к чему не приводило. А она всем сердцем желала помочь священнику.
Сет фыркнул, закатил глаза к небу и покачал головой. В его понимании, девка и так ему очень сильно задолжала. Он бы мог помочь и просто так, дабы развеять скуку, но хотелось как-то подтолкнуть её к более активным действиям. Он упорно отказывался от мысли, что девица, даже при всей своей наивности
