какая зима царствует над Петербургом!.. Солнца нет, никакого блеска нет, даже дворцов как-то нет в этом «реалистическом» гоголевском Петербурге. Ничего нет, какие-то «дома и лачуги»… На лестницах – воняет кошками… Хозяйки жарят рыбу и подымают такой и чад, и вонь, и дым, что Акакий Акакиевич проходит через кухню к портному Петровичу, незамеченный его женой. Словно он вырос как дух из этого чада жизни. А пуще всего – зима!
Какая ужасная зима описана в «реалистической» «Шинели» Гоголя… Почитайте хорошенько…
Ударили морозы, и когда они ударили довольно сильно и стали пропекать сквозь старый «капот», только тогда пошел Акакий Акакиевич к портному… По всем признакам петербургского климата – это был ноябрь. Прошла по крайней мере неделя, пока Акакий Акакиевич собрался во второй раз к Петровичу… Потом, в результате этих переговоров, начался длительный период обдумываний, как построить шинель…
Долго ли он длился – судите сами – «на праздники» Акакий Акакиевич получил награду в своем департаменте, следовательно, это пришлось уже на Рождество Христово и на Новый год, когда, как известно, и раздавались награды… Награды было дано Акакию Акакиевичу не малая сумма – шестьсот рублей… Следовательно, прошел и Новый год, и святки… Предпринятые дальнейшие меры к экономии Акакия Акакиевича – в виде пользования хозяйкиной свечкой по вечерам и «небольшого голодания» заняли, – пишет Гоголь, – «еще два-три месяца». На дворе, стало быть, прошел и март.
Собрав необходимые средства в марте или начале апреля – пошли покупать сукно, и купили они с Петровичем очень хорошее сукно. Петрович начал шить шинель, и затратил на это дело – «две недели»… Стало быть – дело подошло к апрелю… К концу… Но, читаем мы у Гоголя, «никогда в другое бы время не подошла шинель так кстати, потому что начались довольно крепкие морозы и, казалось, грозили еще более усилиться»…
Итак, по нашим несложным вычислениям, морозы пришлись во всяком случае на конец апреля, когда после департамента, вечером Акакий Акакиевич и был приглашен на пирушку к своему сослуживцу по случаю приобретения своей новой шинели… Когда он шел туда, то «стали попадаться бобровые воротники… и лихачи в лакированных санях с медвежьими одеялами пролетали улицу». При возвращении с вечеринки назад, как известно, на какой-то площади – и сняли с него шинель…
Акакий Акакиевич стал «хлопотать»… Хлопоты заняли тоже известное значительное количество времени, покамест бедняга ходил к частному приставу, а потом к роковому «значительному лицу»… После посещения «значительного лица», распекавшего весьма сильно Акакия Акакиевича за непочтительность – прошло еще три дня и на четвертый – Акакий Акакиевич умер…
«Значительное лицо», тоже через несколько времени – когда узнало о смерти Акакия Акакиевича (а в департаменте и то узнали об его смерти через четыре дня после похорон – то есть через неделю после кончины), значит – через еще больший промежуток времени – стало мучиться угрызениями совести.
