монетаИ шёпот губ глотают жадно сны,
И тишину пьют робкие ресницы…
По журавлю из сказочной страны
Вздыхают перья пойманной синицы
***
Моя смешная сердцевинка,
Сухое зернышко внутри
стучит, стучит…
На половинки
Разрежут ножиком…
Смотри,
Так зреет яблоко…
и соком – из кислоты —
В тягучий мёд…
Сухое лето. Пыль. Осока.
В авоське солнце
Жар несёт,
Не позабыть.
Не оглянуться.
Не осознать.
Тугой засов…
И к нам с тобой
Мечты крадутся
сквозь мякоть
Яблочную снов
Ангел седьмой, утренний
А ведь стоит проснуться Ангелом,
Хоть и колется горячо
Мир мой, словно острижен наголо,
Это утро мы пишем набело,
И затёкшее спит плечо
Головы твоей тяжесть светлая
Под лопатками пустота
Беспокойная, несусветная,
Занесённая злыми ветрами,
Лёгких крылышек маета
Елена Щуревич
Белых яблонь дым…
Дверь открывали долго, по очереди. Геля нервно тыкала ключом в замочную скважину, повторяя про себя: «Чертов замок, чертов замок…» Инна выдернула из неумелых Гелиных рук ключи, даже умудрилась вставить толстый рыжий ключ в замочную скважину, но безрезультатно. Анна Петровна безучастно наблюдала за неудачами подруг, потом, будто опомнившись, спросила: «А, может, дверь не закрыли? Когда… когда уходили…». Геля виновато отвернулась, Инна зло толкнула дверь, и все очутились в прихожей.
Анна Петровна прошла, обутая, опустилась в кресло в гостиной и устало закрыла глаза. «Вот и все… самое страшное позади…».
– Знаешь, – она посмотрела на Инну, которая уже успела снять пальто и деловито принялась расхаживать по гостиной, прикидывая, что тут нужно сделать, чтобы привести комнату в порядок после похорон Виктора. – Знаешь, я все боялась – как я войду сюда… потом? А вошла и вроде бы – ничего.
– Привыкнешь, – Инна ободряюще похлопала ее по худому плечу. – Пока я тут, у тебя, поживу – все равно у меня отпуск.
Отпуск Инне никто не давал, но это было неважно. В конце-то концов, работа корректора не являлась для нее чем-то ценным, да и офис находился на самом краю города – так что, Инне было все равно, что подумают о ее внезапном исчезновении на работе. А телефон она отключила еще позавчера – как только узнала, что Вити больше нет.
При всей своей простоте эта мысль все еще казалась Инне нелепой. Дней пять назад они договорились, что за выходные вычитает его свежую статью о… «О чем же должна была быть статья? Забыла…» Инна поморщилась, как от зубной боли: «Все стала забывать… Вот, забыла, про что статья…».
Инна ушла на кухню, поставила чайник на плиту, потом заметила, что рядом стоит электрический чайник, но включать не стала – от горелки в просторную профессорскую кухню пошло тепло. Она открыла окно, вдохнула холодный осенний воздух – деревья в саду еще щеголяли
