подернулась волной.
Пеной белой ледяной
ноги парню окатило.
И течением закрутило
все венки и разбросало.
Только Мишина не стало.
– Что такое это было?
Что венок мой зацепило?
Может, рыба иль бревно?
– Ты не веришь все равно, -
ему Аня отвечала.
– То русалка здесь играла.
Твой венок ей приглянулся.
Миши снова отмахнулся.
– Утонул веночек мой.
Ну и пусть, пошли домой.
От реки он отвернулся,
но и сразу обернулся.
– Что такое? Кто-то звал?
Будто «Рана» мне сказал.
*
Крепок сон его, глубок.
В нем он видит свой венок.
Не плывет тот и не тонет.
И во сне парнишка стонет.
Стало сыро и прохладно.
Силуэт высокий, ладный
нависает над кроватью.
Мокрый след ползет за платьем.
Ледяной руки касание.
– Говори свое желание!
Голос требует и просит,
и из сна его выносит.
– Кто ты? – парень отвечает.
Темный взгляд его встречает.
Не поймет, то явь, виденье.
Что за странное явление?
Дева с черными очами
передернула плечами.
И прекрасна, и страшна,
и почти обнажена.
Платье тела не скрывало.
Тень густая нависала
от ресниц на бледной коже.
Ни на что то не похоже.
И веночек васильковый
у красотки чернобровой
с мокрым локоном смешался.
Парень даже растерялся.
И смотреть на деву стыдно,
оттого что тело видно.
И страшит та, и пугает.
Только взгляд бездонный тянет
и зовет, повелевает
и сомнения разрушает.
– Мое имя ты узнал.
Помнишь, «Рана» повторял?
– Рана? – парень встрепенулся.
– Значит, я не обманулся!
Мне не чудилось, не снилось.
Ты зачем ко мне явилась?
– Ты венок мне свой отдал.
Мое имя ты назвал.
Говори свое желание.
Что душе твоей страдание
доставляет, что мешает?
Что покой твой нарушает?
Только я ведь вижу, знаю.
Без труда я отгадаю
мысли тайные твои.
Говори же, не томи!
Опиши в словах мечту.
– Я хочу увидеть ту,
что прекрасней всех на свете.
Чья краса как солнце светит,
даже
