и по этой причине в моём воспалённом страхами мозгу не зародилась какая-нибудь сумасбродная идея…
Ещё я боялась потерять память, если вдруг влюблюсь, и тормоза, если захочу пойти ва-банк, и последнюю каплю рассудка, когда он помутится от…
Представьте: я никогда ни с кем не целовалась, боясь оказаться на седьмом небе или (о ужас!) не почувствовать в животе летающих насекомых, даже если это всего-навсего бабочки…
Я очень боялась карандашей, авторучек, всего-всего пишущего, что соблазнит меня писать что-то, что непременно попадёт в… стол, или того, что мои рукописи… сгорят! Смертельно боялась я и того, что никогда не стану Поэтом хотя бы одного-одинёшенького Шедевра и притом – бессмертного!
Короче говоря, я боялась пуще смерти – людей, особенно читателей, и издателей…
Последние вызывали во мне просто панический страх! Мне постоянно казалось, что если я, в своих дрожащих от страха руках, принесу им рукопись, то они, не глядя на меня, скажут:
– Бросьте её там где-нибудь на стол, может быть, когда-нибудь руки и дойдут… Кстати, как ваша фамилия?
Вот этого вопроса я как раз и опасалась так, что меня бросало в холодный пот, когда мне его задавали, ведь моя фамилия была абсолютно… неизвестная, ничего не говорящая…
Но ещё больше я боялась, что этот Издатель вдруг поднимет на меня взгляд и будет им… ощупывать – понимаете… как? Да, я боялась, что этот пожилой мужчина сниметс себя очки и… предложит мне «сон в лунную ночь» – и при-том, вместе с ним… Я же слышала, что в мире искусства многое идёт через «постель», поэтому-то и в театральный институт побоялась поступать, о чём с детства мечтала, – потому что боялась бородатых режиссёров, которые при первой встрече предлагали выполнить соответствующие этюды, чтобы глубже почувствовать мой талант…
И этого таланта в себе, как вы понимаете, я боялась тоже. Маститые писатели, обладавшие «большим весом», с которыми я не раз с опаской встречалась, «клевали» именно на него, и я с жутью протягивала им свои опусы… Ведь я дико боялась, что они с ходу решат «протолкнуть» их в издательства, шепча мне на… ухо, прямо в самую эрогенную зону, какие я должна внести поправки, чтобы мои «писульки» превратились в Книгу. И я дико боялась подобных предложений, но ещё больше я, признаюсь вам как на духу, боялась, что таких предложений не… поступит! Поэтому я боялась зеркал, которые могли доказать мне, что я не внушаю даже этим добродушным стариканам желания дуть мне хотя бы и только в ухо…
Страхи так мучали меня, что я была вынуждена, запершись в своём крошечном бюро, сидеть дни и ночи напролёт за письменным столом, потому что в этом месте больше ничего не помещалось…
Но и там, в этом замкнутом пространстве, на меня налетали через форточку бешеные существа, которых все пишущие люди называли… Музами. Ко мне же прилетали не музы, а… Музыки – и я страшно боялась их… поцелуев…
Ведь последствия интимных отношений с ними не заставляли себя долго ждать… Рожала я уже, сидя за… компьютером, потому что Музыки были на редкость любвеобильными… И я не могла с этим
