думали всем коллективом, зачем черту перья из подушки. И ладушки. На этой ноте и оставить ее можно.
Вот так и начались мои похождения в «вечном улье великого клана» в качестве ужасного монстра. Между прочим, слухи потом ходили… короче, если лет через триста еще будут эти страшилки пересказывать – я не удивлюсь! Кстати, на сковородке мы уже на вторую ночь тоже харю зверскую намалевали, на донышке. Потому как оставить ее где-то, пребывая в человеческо-скелетном облике я все же не рисковала, а просто так с собой таскать быстро надоело. А теперь могу не только врага с размаху приголубить, но еще и издалека напугать, представ перед ним двухголовым чудищем!
И как вовремя мы с Гюрзой все придумали! Оказалось, что до средних уровней по внешней кромке террас добраться невозможно – там их просто не было. То есть вот раз – и пустота под последним «балкончиком» а до стены улья даже я без крыльев не допрыгну.
Короче, пришлось искать проходы внутри улья. А они все охранялись. Центральные – серьезными ребятами, к которым я сунуться не решилась, а вот вспомогательные, «черные» лестницы для слуг – там было попроще.
О том, что я приду этой ночью, ребят должен был предупредить Ант. Чтобы они меня ждали не в центре казармы, полной чутко спящих оборотней, а где-то на отшибе. И того… пахли погромче.
До Гюрзы я добралась чуть раньше обычного, потому что у Анта задерживаться не стала. И мы с ней уже привычно приступили к сотворению из меня страховидлы скелетообразной.
Гюрза как раз сидела у моих ног на корточках, старательно рисуя кости голеней, а я в это время подновляла страхоморду на сковородке, жирно подмазывая стёршиеся линии фосфором.
И вдруг дверь в каморку скрипнула, впуская в довольно тускло освещенное помещение какого-то парня. Молодого. Здоровенного. Одетого в кожу с ног до головы. Совершенно незнакомого. Ммаааать!
– Вот это сиськи! – восхищенно сказал вторженец, прищурившись на свету в сторону моей голой груди.
А больше он ничего сказать не успел. Потому что нельзя меня так пугать!
Звон от соприкосновения чугунного дна и медной башки пошел, кажется, по всему улью, я аж присела от испуга.
– Ты его насмерть, что ли? – переспросила оторопевшая Гюрза через пару секунд, когда оглушенный неласковым приемом парень молча свалился нам под ноги. Еще бы, приложила я его со всей дури. Могла и убить, но…
– Вряд ли, – засомневалась я, наклоняясь и прислушиваясь. – Дышит. Куда его теперь девать? Может, добьём?
– А труп куда? – резонно заметила сестра. – Слушай, в конце коридора глухая лестница. В смысле, черная, и такая старая, что там половина ступеней обрушилась, а ведет она в никуда, просто глухой отнорок. Давай мы его туда… того? И самогонкой обольем, если найдут – решат, что надрался и сам упал. И словам его не поверят, а он сам, может, ничего толком не вспомнит.
Идея мне понравилась. Вот только лоб у парня оказался гораздо крепче, чем я рассчитывала, и он попытался открыть
