оборвал его Дед.
– Ладно, а теперь-то что? – сурово подытожил Карачан.
Вопрос был к месту, однако Дед, нахмурившись, молча достал откуда-то из-за спины аптечку, смахнул своим тесаком с Лёхиной изуродованной ноги остатки бесполезного камуфляжа и, обколов болючими уколами жуткие раны, принялся бинтовать. Несчастный держался из последних сил. Его сильно затошнило и вырвало чем-то горьким и жёлтым.
– Эй, эй! Ты, парень, коньки не отбрось! – похлопал его по щекам Дед.
– А то что?.. – еле провернул немного одеревеневший от обезболивающих медикаментов язык Лёха.
– Да ты мне уже как минимум двести должен! – доброжелательно рассмеялся спаситель и обратился к напарнику: – Карачан, а ты посмотри, кого тут этот парень завалил! – и стволом показал на убитого Лёхой кобеля. – Это точно волк! Да какой огромный! Такая семейка наделала бы делов в Зоне! Надо бы в нору гранату кинуть. Да, теперь без родителей и сами сдохнут.
Раненый бессильно откинулся на спину, упёршись взглядом в раскрашенное неведомыми импрессионистами небо, и вяло подумал, что странный долг в двести непонятно чего он, наверное, уж точно никогда не отдаст. И что вообще ему было уже на всё наплевать: и на огромных волков со слепыми суками, и на людей, и на саму Зону с её загадками, проклятыми мутантами и недоступными артефактами. Наступила предобморочная апатия…
Новые знакомые оставили раненого и отошли, внимательно осматриваясь, в прибрежные заросли, где принялись вырубать что-то в молодых деревцах, жарко заспорив:
– Ну вот на какого х** ты во всё это ввязался? – бурчал страшно недовольный Карачан. – И куда теперь ты с ним? Железки не возьмёшь и, значит, задание Саныча не выполнишь! Что он скажет? Думаешь, он одной посылкой доволен будет?
– Шефа я беру на себя! – твёрдо парировал Дед.
– А кто этого жмурика потащит? Мы, что ли? Лошадей-то здесь нет! Или мы – вьючные, доброта ты казанская? Ну на какого х** он нам сдался? Он кто вообще есть-то? Ты его знаешь? Он обуза на нашу голову. Ты, бл*ха, что, не видишь, что он глаза уже закатил? А выживет, так ещё один дармоед в наш Бункер. Мало нам наших калек и разных там обожжённых?
– Блин, да не ной ты! Я тебе ствол свой подарю, ты ведь у меня его уж три месяца как клянчишь. В долгу не останусь.
Лёха отключился, и на чём сторговался со своим товарищем его щедрый спаситель, так и не услышал. Приходя временами в сознание на самодельных носилках, он мог видеть лишь, как раскачивались тела его носильщиков, как в такт им раскачивалось пёстрое небо, полуголые деревья и какие-то сильно потрёпанные коммуникации высоко над головами. Дед шёл сзади и, беспрестанно оглядываясь, всё подмигивал ободряюще. Новые товарищи удивили раненого совсем иной экипировкой, чем он раньше себе представлял. На их лбах под военными кепи были странные очки, похожие на газосварочные. Оба были увешаны противогазами, разгрузками, ножами в ножнах, многочисленными подсумками и чёрт знает ещё чем. Раненый
