косяки, с трудом втащили вслед за собой. Матюкаясь, не сразу и пинками разложив инвалидный раритет, шеф торжественно, будто презентовал новенький «мерседес», представил его:
– Вот, катайся по Бункеру, где сможешь, приходи в себя! На ночь, чтобы быстрее всё зажило, Клёна будет накладывать тебе на раны «Душу» – артефакт такой, слышал? Стоит очень дорого, смотри, не просри его! У нас в Зоне говорят, что души безвинно убиенных сталкеров в нём. Нога быстро станет как новенькая. А ты мне потом за всё отработаешь. На две восемьсот ты уже и так налетел, а взять-то с тебя пока что совсем нечего. Мы честные нейтралы, халявы у нас нет ни себе, ни другим, своим горбом хабар наживаем, так что в твоих же интересах побыстрее встать в строй.
Спроси сейчас Саныча напрямую хоть кто-нибудь, зачем он так заботится о выздоровлении этого случайного в их Бункере человека, и он сам не смог бы ответить. Что-то с самого первого взгляда так расположило его сердце, помимо собственной воли, к этому несчастному наивному очкарику, который с такой любовью и заботой говорил о своей семье, о дочурках, что на душе старого зачерствевшего солдата накатывала волна жалости к нему, словно к родному сыну, которого он, вот такого же честного и наивного, потерял на сирийской войне.
Скрывая чувства, он намеренно грубовато прохрипел:
– Ты, как я понял, бывший военный, Француз?
– С чего вы взяли?
– Ха! Уж я-то своих за версту чую! Сам-то я кто, думаешь? Да и ребята видели, как ты с первого выстрела, не глядя, огромного пса прямо в сердце уложил. На такое подготовка нужна. И вот что. Тебе сказочно повезло, что наши поблизости оказались, а то если бы собаки не сожрали, то с такими ранами ты всё равно сгнил бы заживо. Кстати, ты в Зону-то как? Один пришёл?
– Один…
– И какая же нечистая тебя сюда понесла?
Лёха честно, ничего не утаивая, рассказал всё, как было. Когда он дошёл до белорусских силовиков, Саныч нервно остановил его:
– Стоп, стоп, стоп! А здесь поподробнее, пожалуйста!
Услышав подробности про группу силовиков и их командира, помолчав немного, хозяин Бункера задумчиво заключил:
– Знаю я того белобрысого офицера-спецназовца из ихнего Комитета БОПиКа. Сёма Стриж его зовут. Хваткий, падла. Такому в зубы лучше не попадаться…
– «Бопик»? А это что?
– Комитет по борьбе с оргпреступностью и коррупцией. Везде лезут! Где надо и где не надо свой нос суют. Ещё Батька их создавал. Распустились они тогда донельзя, а теперь вот… совсем распоясались.
– А-а-а… – Хотел было Лёха уточнить про изъятый у него паспорт, но побоялся, решил сначала поведать про обыск, учинённый ему и его товарищам избалованными Батькой комитетчиками.
На что хозяин Бункера махнул раздражённо:
– Туфта всё. Спектакль! Не тебя они ждали, а какого-то ферзя. А ты лох… Просто под раздачу попал, если не врёшь, конечно.
Измучив новичка своими «а вот зачем» и «а
