изнью. В 1895 году он был осужден за «грубые неестественные преступления». Он провел два года в тюрьме, а после освобождения, обремененный позором, переехал во Францию под псевдонимом Себастьян Мельмот, где и скончался в 1900 году.
Несмотря на его трагическую судьбу, Уайльд остается одной из самых влиятельных фигур в английской литературе, а его произведения продолжают восхищать и вдохновлять многих людей по всему миру.
Портрет Дориана Грея[1]
Благие решения – попросту бесполезные попытки вмешательства в непреложные законы природы.
Большинство людей банкротится, вкладывая слишком много в прозу жизни.
Бывают люди, которых брак делает более сложными. Сохраняя в себе свое личное «я», они воспринимают еще и много других «я». Они вынуждены жить более чем одною жизнью. Они становятся людьми более высокой организации, а быть человеком высшей организации – это, мне кажется, цель человеческого существования.
Быстрота пробуждает жизнь.
Быть естественным – поза, и самая раздражающая, какую только я знаю.
Быть нравственным – значит быть в гармонии с самим собою.
В истории человечества есть только две мало-мальски значительные эры. Первая – это открытие нового средства выражения в искусстве, и вторая – появление новой индивидуальности в искусстве же.
В лучшем случае в жизни выпадает на нашу долю одно только большое чувство, и тайна жизни заключается в том, чтобы как можно чаще повторять это чувство.
В МОЗГУ, И ТОЛЬКО В МОЗГУ СОВЕРШАЮТСЯ И ВЕЛИЧАЙШИЕ В МИРЕ СОГРЕШЕНИЯ.
В музыке нет определенности. Не новый мир создает она в нас, а скорее новый хаос.
В наше время разбитое сердце выдерживает множество изданий.
В наши дни большинство людей умирает от излишества здравого смысла и открывает, когда уже бывает слишком поздно, что единственное, о чем никогда не жалеешь, – это наши заблуждения.
Всегда! Это ужасное слово.
В наши дни человек боится себя самого. Он забыл высшую изо всех обязанностей – обязанность к самому себе.
В основе оптимизма лежит только страх.
В самообвинении всегда есть известное наслаждение.
В сущности, на свете нет ничего, что не может быть выражено искусством.
В трагедиях других людей всегда есть что-то бесконечно жалкое.
В чувствах человека, которого перестали любить, всегда есть что-то смешное.
Вас всегда будут любить, и вы всегда будете влюблены в любовь.
Великий поэт, истинно великий поэт, оказывается самым непоэтичным из всех созданий; второстепенные же поэты бывают просто обворожительны. И чем слабее их рифмы, тем внешность их поэтичнее.
Влиять на кого-нибудь – значит вселять в него свою душу. Человек тогда перестает мыслить своими собственными мыслями и гореть своими собственными страстями. Добродетели уже не его собственные. Его пороки – если только пороки вообще существуют – заимствованы. Он становится отзвуком чужой песни, исполнителем роли, написанной не для него.
Все, чего мне теперь хочется, это посмотреть на жизнь.
Всякий опыт имеет цену, а что бы ни возражали против брака, он несомненно опыт.
Всякое влияние безнравственно – безнравственно с научной точки зрения.
Всякое искусство одновременно есть и поверхность, и символ.
Вы – удивительное создание. Вы знаете больше, чем вам кажется, но меньше, чем хотели бы знать.
ВЫ ГОРАЗДО ЛУЧШЕ НА САМОМ ДЕЛЕ, ЧЕМ ХОТИТЕ КАЗАТЬСЯ.
Вы не можете чувствовать того, что чувствую я.
Вы не понимаете ни дружбы, ни вражды. Вы любите всех равно, то есть вы ко всем равнодушны…
Вы пользуетесь крыльями для чего угодно, но только не затем, чтоб улететь.
Вы приходите, чтобы утешить меня. Это очень любезно. Вы находите меня уже утешенным – и беситесь.
Вы странный человек. Никогда не скажете ничего нравственного, но никогда не совершите ничего безнравственного.
Вы, кажется, забываете, что я
В переводе М. Ликиардопуло.
