взять еще что-нибудь, что поместится. Янис взял в руки книгу. Нет, слишком большая и тяжелая. Он положил ее на стол, открыв на развороте с деревьями и плодами. Котелок тоже придется оставить. Но только не кроличье одеяло. Его нужно взять с собой. Янис мог с закрытыми глазами провести рукой по одеялу и понять, какая это шкурка. Серая, коричневая или та, в черную крапинку. В одеяле были дыры и проплешины, а в одном месте бугорок кроличьего хвоста.
Янис уже несколько раз ходил от хижины к ослику и обратно. Первая корзина наполнилась быстро. На дне, откуда точно ничего не выпадет, лежал сверток с инструментами. Толстая суконная рубаха выпирала из корзины бугром, мешала закрыть крышку. Кроличье одеяло Янис затолкал во вторую корзину.
На полке возле очага стоял горшок с сушеными ягодами. Фрид их берег, брал понемножку и не каждый день. Но сейчас Янис заберет их все, они ему нужны. Он положил их в носок Фрида, отыскав тот, что без дырок.
Пора уходить. Янис вышел из хижины и запер дверь. Носок с ягодами он привязал к седлу.
Кур-то чуть не забыл! Янис открыл дверцу курятника и выгнал их на двор. Пусть теперь заботятся о себе сами, хоть несколько дней, а может, и дольше. Как-нибудь им хватит ума найти себе укрытие на ночь. Теперь уже не в курятнике, его-то не закроешь. Никто не подкатит под дверцу камень.
– Ну что ж, – сказал он. – Будьте начеку.
Он впервые сказал им что-то кроме «а ну-ка» или «давай», и старшая курица уставилась на него и раскудахталась.
– И не свалитесь в ручей, – напоследок предостерег Янис.
Всё остальное у них получится. Уже середина весны, вовсю растет крапива, жучков и мокриц навалом. Он взял последние три яйца и сунул их в мягкую складку кроличьего одеяла. Наконец отвязал ослика и повел его по двору в сторону леса. Ослик засеменил за ним неровными шажками.
Лока осталась у хижины и лаяла.
Янис обернулся.
– Ко мне, – сказал он.
Лока лаяла, рычала и виляла хвостом – всё вместе, как будто голова и хвост у нее по отдельности.
– Считаю до десяти, – пригрозил Янис. Так всегда говорил Фрид: «Считаю до десяти, малыш, а потом…»
Янис начал считать:
– Один, два, три…
На счет десять он уйдет.
– Четыре, пять…
Честное слово, на счет десять он уйдет.
Медленно:
– Шесть… семь…
Еще медленнее:
– Восемь… девять… десять…
Он уже дошел до одиннадцати, двенадцати, тринадцати, но всё не уходил. Он слышал свой собственный голос. Может, Схенкельман его тоже слышит там внизу и смеется до колик в животе.
– Четырнадцать… пятнадцать…
А может, его услышит Фрид? Значит, он уже почти поднялся наверх. Возьмет и появится вот сейчас с полным мешком и свежими кроликами.
– Шестнадцать…
