столпились у входа, не решаясь пройти дальше, и разглядывали новое жилище. Кто с удивлением, кто с неприязнью, а кто и с неприкрытой брезгливостью. Только Ренард не испытывал особенных чувств, он такое уже видел, когда был у храмовников. Обычная казарма. Длинный коридор, лежанки вдоль стен, соломенные тюфяки, сундуки рядом, чадящие факелы вместо светильников. Только здесь кругом камень, помещение просторнее и пахнет не сосновой смолой, а… плесенью, что ли. Нечего тут рассматривать.
Де Креньян растолкал соседей, выбрал приглянувшийся топчан и сложил лишние вещи в сундук. Сестрино украшение он снял с косицы, бережно завернул в рукав исподней рубахи и сунул ту в дальний угол. Потерять будет жалко, золотая стрекоза с изумрудными глазками – единственная память о девочках… Ренард отогнал дурные мысли, захлопнул крышку и невесело усмехнулся – у него появились пожитки, – а потом завалился на тюфяк. Всё. Теперь отдыхать.
Его пример ободрил остальных, и вскоре помещение заполнилось хрустом камышовой подстилки и возбуждённым гомоном отроков. Они начали занимать места. Многие так же попадали на кровати и с наслаждением вытянули уставшие ноги.
Разлёживаться им долго не дали.
– Выходи строиться! – В дверь заглянул сержант Леджер и требовательно постучал палкой по косяку.
– Куда на этот раз? – не сдержался Пухлый и охнул, увидев, как стекленеют глаза сержанта. – Разрешите обратиться, наставник… э-э-э… Леджер.
Тот на минуту залип, прикидывая допустимость такого обращения, и решил не наказывать неофита. Отрок всё-таки испросил дозволения, пусть и не сразу. Пухлый вздохнул с облегчением, а когда услышал ответ – и вовсе возликовал.
– В трапезную вас отведу. Жрать, поди, хотите уже, – проворчал Леджер.
В его голосе не чувствовалось злости, и Ренард записал его в местные добряки. Но задерживаться на всякий случай не стал – в числе первых выскочил за порог. И тут же убедился в правильности своего решения. За спиной послышался смачный шлепок, сдавленный вскрик – сержант поторопил кого-то нерадивого палкой.
Как выяснилось, «отведу» было простой формой речи. Они снова бежали. Но на этот раз сержант не лютовал, держался рядом и на ходу знакомил отроков с расположением.
– Тут у нас летняя мыльня и поилка для лошадей…
Справа остался навес, под которым на широкой скамье стояли ушаты и ковшики. Рядом в объёмистом каменном корыте плескалась вода.
– Тут – конюшня…
В ответ послышалось ржание, дохнуло сеном, конским навозом. А какой-то горячий скакун фыркал, бил копытом и бесновался, не желая оставаться в загоне.
– Тут кузня…
Кто бы сомневался. Ренард ещё издали услышал знакомый перезвон молотков, уловил запахи раскалённого металла и дыма.
– Тут – отхожий сарай.
Едкий смрад говорил сам за себя. Отроки ускорились, стараясь побыстрее преодолеть зловонный участок.
– А там что? – Ренард показал на открытую
