будто приросли к земле, составляя с ней единое целое, я чуял, как стихия земли бурлит во мне. Копье прошло навылет, пробив манекен насквозь вместе с бревном внутри. Не знаю, из кожи какого чудовища он был сделан, но я будто не почуял ни ее, ни столб. Хотя запястье немного ныло, будто я перетрудил его. И голова… она затрещала так, что я чуть не застонал.
С ночного неба прилетел огонек духа и исчез в моей груди. Стало чуть полегче, и я прикрыл глаза, медленно выдыхая.
– О-хре-неть! – послышался голос, который я как раз боялся услышать больше всего, – Зверье пустое, как такое возможно?
Хильда стояла чуть поодаль, уже в простых тканевых штанах, тело прикрывала свободная рубаха. Она смотрела круглыми глазами, переводя взгляд то на меня, то на манекен.
– Техника Скорпионов, – она покачала головой, будто пытаясь согнать наваждение, – Неужели они первушников обучали?
– Это… – я замялся, лихорадочно пытаясь сообразить, и поспешно выдернул копье. Оно вышло с заметным усилием.
Является ли обучение стихийников преступлением? Или это просто необычное явление?
– У нас в горах козлы горные водятся, – начал я опять свою песню, – Чтобы можно было отбиться, нас немного учили.
– Я вранье чую, – она подошла поближе, – Мне до нуля, кто и зачем тебя учил. Ты умеешь определять меры, первота?
Я покачал головой. Но по голосу я почувствовал, что ее отношение ко мне изменилось. Она явно была довольна своим приобретением.
– Это плохо… А Ульвар знает об этом? – она кивнула на копье.
– Нет. Он только видел, как я спас одного стихийника. Тогда мастер зверь спросил, умею ли я драться.
– А это хорошо, – она хищно улыбнулась, – Очень хорошо. Ты мне пригодишься.
– Да, мастер зверь.
– Лучше госпожа Хильда, – она поморщилась, – Ты знаешь мою меру?
– Нет.
Волчица резко ударила меня в живот, но не достала, я едва успел отскочить. С копьем я был гораздо быстрее. Хотя коснулась она ощутимо.
– Госпожа Хильда! Не забывайся, первота, – нахмурившись, сказала она, но глаза сверкали, будто волчица нашла настоящее сокровище, – Я мастер третий коготь. Эти придурки дали мне прозвище Дикая, и в чем-то они, возможно, и правы.
Я промолчал. Кровь успокаивалась, и мозги снова начали понемногу работать. А ведь мне только показалось, что я держу технику в узде, а тут оказалось, она опять живет своей жизнью.
Волчица обошла меня, оглядывая уже по-новому. Не тем презрительным взглядом «что за говно мне подсунули», а оценивающим. Как скульптор смотрит на корявую глыбу камня, и видит не уродство, а то, что может получиться. Нужно только обработать.
– Как звать?
– Дадаш, госпожа Хильда, – сказал я первое имя, что пришло в голову.
Я едва успел увернуться, когда кулак полетел мне в бок, но вот второй, скрытый удар я уже не заметил. Хильда зацепила мне челюсть, что-то
