пряча улыбку. И не скажешь, что первушникам плохо живется у зверей.
– Хозяйка сказала, накормить тебя только тогда, когда поручение выполнишь.
– А где бы раствор взять? – поинтересовался я.
Я подозревал, что цемент у них тут навряд ли водится, но хотя бы известняк, песок, или глину они должны были использовать.
Белобрысая округлила глаза и прыснула в ладонь:
– А что такое раствор? Ты пить хочешь?
Я нахмурил брови.
– Так, ладно. А кирпичи где взять?
– Так все же здесь есть, – первушка окинула взглядом валяющиеся обломки, – Ты же стихия земли. Тебе надо починить, а не построить.
– А ты кто? – спросил я.
– У меня огонь, – скромно потупила глаза белобрысая, будто я ее спросил о чем-то личном, – Слежу за очагами, фонарями…
– Устрица, – я решился наконец спросить, – А у меня на шее висел талисман. Он от друга мне достался…
– Да? У тебя друзья есть в Вольфграде?
Я покачал головой:
– Нет. То есть, ты не видела его?
– Ой, я даже не знаю, – она мило улыбнулась, – Память у меня… девичья… Я много чего у тебя видела.
И белобрысая захихикала и зарумянилась.
– Неа, нет у меня ничего! – она показала язык, – А только если стену не починишь, тут уже никакие друзья не помогут.
По ее реакции я сложно было понять, у нее талисман или нет. Если его взяла она, то все не так плохо – я вполне догадывался, что ей от меня надо. Вздохнув, я повернулся к стене, подошел и аккуратно приложил ладони. Стихия земли, говорите…
– Ну ладно, попробуем, – проворчал я, – Все равно учиться надо.
Я мысленно вызвал чувство стихии, с каждым разом это давалось все легче. Ощутил внутреннюю структуру стены, все эти трещины, выбоинки… Оказывается, кладка была двойной, и внутри помещения вывалилось гораздо больше кирпичей.
Я кивнул на дверь в сарай.
– А войти можно будет?
– Конечно, – кивнула Устрица, – Это наша кладовая.
Я потянул дверь на себя и вошел. Внутри довольно чисто, помещение было намного больше моей каморки. Вдоль стен стояли деревянные стеллажи, заставленные ящиками и мешками.
Один стеллаж валялся, треснув, мешки с ящиками перевернулись. Здесь выбоина выглядела как взорвавшийся нарыв, и несколько кирпичей улетели довольно далеко. Грудь заныла от воспоминаний, и я непроизвольно потер ее.
Покачав головой, я вышел обратно. Подошел, снова приложил ладони. Попробую все разом втянуть на место, а отдельные дыры потом закрою обломками, соберу, так сказать, пазл.
Снова ощутив стихию, я представил, как тяну на себя кирпичи, попытался мыслью ухватиться за каждую песчинку… И едва не свалился в обморок!
– О-о-о… – я упал на колени, и приложился лбом об стену.
– Ой, Спика, – мне на плечи легли ладони, –
