два раза подряд, но никто не откликнулся. Трясущейся рукой я коснулась дверной ручки. Дверь была не заперта. Я толкнула дверь и все поняла. Сразу же.
Входить не стала. Отшатнулась, огляделась по сторонам – на углу еще один любитель утреннего бега. Походка до боли знакомая. Я крикнула: Чейз! Чейз! Наверное, что-то в моем тоне испугало его. Во всяком случае, он какими-то странными рывками кинулся на мой зов. Услышала меня и Шарлотта, она вышла прямо в пижаме, я встретила ее у их крыльца. Машина заведена, – сказала я, и она прикрыла руками лицо.
Именно Чейз, прикрыв рукой рот и нос, вбежал в гараж, выключил двигатель и велел нам открыть двери и окна.
Но было поздно.
С тех пор от лая собаки я всегда вздрагиваю, вспоминаю ту минуту, когда я все поняла и когда все изменилось.
После этого несчастья наш поселок стал другим – чувство безопасности дало трещину. Наше неторопливое лето, соседи, они же коллеги и друзья, свой полицейский на улице – мы были уверены, что нам ничто не угрожает.
Поселок в одночасье стал другим, другими стали и мы.
Войдя в дом, я услышала, что наверху включен душ, и решила позвонить Шарлотте. Но она не откликнулась, и я написала сообщение: «Слышала про собрание. Могу чем-то помочь?»
Я давно поняла: если тебе что-то нужно от Шарлотты – предложи ей помощь. Она глава ассоциации собственников, и ее все время кто-то останавливает на улице, приходит к ней домой, когда вздумается, донимает вопросами или жалобами. А у нее и на работе много хлопот, она юрисконсульт нашего колледжа, только и делает, что решает чужие проблемы.
Дверь наверху хлопнула, и Руби сбежала вниз. Она неслась по ступенькам с такой скоростью, что мне стало не по себе. На одежде болтаются этикетки, волосы влажные и взъерошенные – неужели за ней кто-то гонится? Но внизу она остановилась и стала лихорадочно шарить между диванными подушками.
– Идет, идет!
– Что? Что случилось?
Я подошла к ней, чтобы помочь, но что она ищет?
Тут я увидела, что в руке у нее телефон. Я его раньше не видела и понятия не имела, что он у нее есть. Руби показала его мне.
– Моя адвокат звонила. Сейчас идет программа. По новостям.
– У тебя есть телефон?
Глупый комментарий. Глупый вопрос.
– Да, адвокат дала. Но ничьих номеров у меня нет.
Она слушала меня вполуха, шарила глазами по комнате, пока не нашла пульт от телевизора.
Первый раз после ее приезда мне удалось заглянуть за фасад, который она так тщательно выстроила. Руби нажимала кнопку на пульте дрожащими пальцами, глаза широко распахнуты, рот приоткрыт. Дышит прерывисто, нетерпеливо переминается с ноги на ногу около дивана.
– Вот она, – Руби пультом показала на загоревшийся экран телевизора. – Моя адвокат.
Гладкие темные волосы до ключиц, заостренные скулы, деловой костюм. Внизу слева на экране жирным шрифтом ее имя: Блер Баумен. Сейчас
