Байрот.
И все же благоразумие заставило всадников ограничиться легким галопом. Делюм ехал впереди. Собачья стая замыкала процессию. По обе стороны от дороги взгляды всадников натыкались на мертвые березы, усеянные гусеницами. Живые деревья – осины, ольхи и вязы – были низкорослыми, а листва их имела странный пыльно-зеленый цвет. Черные ели, росшие вдали, тоже находились на грани гибели.
– Старая река возвращается, – возвестил Делюм. – Она медленно затопляет лес.
– Эта долина соединяется с другими, и все они ведут на север – до самой Буридской расселины, – сказал Карса. – Шестьдесят лет назад там собирались теблорские старейшины. Палик тоже ездил туда. Они узнали, что ледяная река, заполнявшая расселину, неожиданно погибла и начала таять.
– Мы все равно не узнаем, что именно видели там теблорские старейшины, – послышался сзади голос Байрота. – И неизвестно, нашли ли они то, что искали.
– Я и не подозревал, что старейшины там что-то искали, – пробормотал Делюм. – Когда ледяная река погибла, ее предсмертный грохот слышали в сотне долин, в том числе и в нашей. Может, старейшинам просто стало любопытно, и они захотели узнать, что же там произошло?
– Палик видел множество звериных туш, вмерзших в лед. Трудно даже представить, сколько столетий они пробыли в ледяном панцире. А когда лет стал таять, небо и берега почернели от ворон и горных грифов, слетевшихся на пиршество. Еще дед упоминал про древние бивни. Но он так и не увидел там ни одного целого. Скорее всего, в древности в тех краях происходила жестокая битва. Среди ледяных глыб было полно обломков детских костей и каменного оружия.
– Я об этом даже не… – Байрот умолк на полуслове.
К цокоту копыт и стуку собачьих лап примешивались другие звуки: ровные, гулкие, нарастающие. Шагов через сорок бревна дороги резко сворачивали влево и исчезали за деревьями.
Собаки дружно защелкали зубами, предупреждая людей об опасности. Карса обернулся. К ним приближалась дюжина пеших ратидских воинов. От уридов их отделяли каких-нибудь две сотни шагов. Но ведь он отчетливо слышал цокот копыт чужих коней. Карса вновь повернулся вперед. Из-за поворота выехали шестеро ратидских всадников. Воздух огласился боевыми кличами.
– Дайте мне размахнуться! – взревел Байрот.
Он стремительно рванулся вперед, объехав Карсу, а затем и Делюма. Остановившись, Байрот подкинул вверх медвежий череп. Ремешки туго натянулись и заскрипели. Могучий уридский воин привстал, крепко уперся коленями в шею своего жеребца и принялся вращать череп. Послышалось монотонное жужжание, которое становилось все громче. Увлекаемый гигантской пращой, конь Байрота двинулся вперед.
Ратидские всадники скакали по двое, двигаясь почти впритык… Когда до них оставалось менее двадцати шагов, Байрот разжал пальцы.
Если волчьи черепа могли ранить вражескую лошадь в передние ноги, а то и сломать их, то оружие Байрота было куда более грозным. Тому коню, что скакал слева, медвежий
