прямоугольными додекаэдрами, в центре которых образуются три разновеликих пентаграммы. В подобной фигуре и заключается цветущая сложность времени и пространства или пространства времени, воспетая Константином Леонтьевом и Владимиром Соловьевым.
В тот вечер 23 мая 2022 года в 18.00 Владимир Прусаков запланировал беседу со мной в дистанционном режиме, в которой я должен был рассказать об Андрее Никитине, сделав упор на его произведениях по истории тайных обществ в России XX-го столетия и замечательной археологической деятельности, связанной с открытием Фатьяновской культуры, как выясняется, первоисточника Синташтинской культуры и, следовательно, индоиранской и индоарийской цивилизаций. Буквально накануне, к исходу дня 22 мая, мне позвонил Владимир, предупредив о будущей беседе. Тогда же я попросил своего товарища, занимающегося генотипированием древних останков, ассистировать мне и подготовить слайды по Фатьяновской культуре. В 16.00 я вышел из дома на улицу, решив позаниматься на спортивной площадке, так сказать, для бодрости тела и духа. Когда я шел по знакомому маршруту, на моих глазах машина задавила голубя: предчувствие чего-то неладного шелохнулось в моей груди, хотя я всегда гоню подобные мысли прочь, тогда как книга Эммануэля Орланди де Казамоцца, о которой шла речь, советует все же прислушиваться к таким знакам. Вернувшись домой и предупредив товарища, я ждал условленного времени. Полчаса пробежало молниеносно.
18.00 – Владимир не звонит. 18.05: я несколько недоумеваю, поскольку знаю его строгую инженерскую пунктуальность; 18.07 решаюсь ему позвонить: трубку берет помощник Владимира Прусакова, сообщивший мне о его скоропостижной кончине.
Дальше шоковое состояние: оно длилось недолго, приходило осмысление случившегося. И сразу в памяти моего сердца предстало то мгновение несостоявшейся беседы осенью 2005 года с Андреем Никитиным. Казалось, будто роковое стечение обстоятельств сначала лишило меня встречи с ним, а теперь я не смог рассказать о нем из-за внезапной смерти товарища. Как же все взаимосвязано в нашей жизни: эти серебряные нити судьбы, промысла, человеческой воли, расставаний, несовпадающих встреч и, наоборот, неожиданных свиданий, – все это разбросано в виде сети в пространстве времени, логику которого прекрасно выразили еще древнегреческие диалектики, твердя, что случайность есть непознанная закономерность. Что тут скажешь? Получается, что и краткие моменты состояния предвидения у лиц, наделенных главной добродетелью дворянства, подвержены его величеству случаю. Но не будем его абсолютизировать, а то так можно вслед за Аристотелем договориться, что и небеса есть результат случайности или стечения обстоятельств, что, разумеется, не так. Просто подобный пример уже ушедших из жизни двух замечательных людей красноречиво иллюстрирует, что случайностью действительно управляет закономерность, создающая предрасположенность или предопределенность индивида в том или ином контексте жизненных ситуаций, бытия.
