у тебя? – глухо спросила я.
– Плетельщик, вторая категория, – устало ответила она.
– У меня тоже вторая, защитника. Это слабый дар, – сухо процедил Ивар, тоже уставившись на двери.
Откуда вышел и присоединился к нам Оллер. Отметив наши хмурые лица, он улыбнулся краешком губ, качнул головой и, почему-то неожиданно виновато глянув на Катерину, объявил:
– Защитник пятой категории.
Ивар восхищенно присвистнул.
Я непонимающе пожала плечами: какая разница, какой у кого дар? Раз есть – значит мы здесь навсегда. И не важно, вторая категория или пятая…
– Ладно, – протянул еще более мрачно Ивар, оттолкнулся от стены и почти приказным тоном поторопил, глядя на карманные часы: – Хватит прохлаждаться. Пойдемте, нам еще форму получать и на довольствие становиться. А до девяти часов, когда начнется вводная лекция, всего двадцать минут осталось.
Мы согласно потянулись за ним.
Как выяснилось дальше, в этой академии не привыкли зря тратить время, ни свое ни чужое. И различных часов здесь по стенам было развешано и расставлено предостаточно! Как и проверка, обязательные дела при поступлении в академию заняли минут десять. Нас зарегистрировали в толстой большой книге, записав туда всю подноготную. Более того, вместо подписи мы капали свою кровь, которая тут же исчезла, оставив витиеватую руну. Затем каждому из нас выдали стопку одежды и сумку с учебными принадлежностями, предупредив обращаться бережно, но, если что-то испортим, можно в любой момент заменить новым. Кроме того, можно заказать необходимое, что потребуется в будущем. Видимо, заказы принимают от тех кадетов, кто попал в академию в одних обносках. Видела я и таких здесь…
Парни решили сразу переодеться, и мы последовали их примеру. Я и Рина по-прежнему не могли прийти в себя, ведомые, растерянные, вялые. Мне даже нравилось, что нашлись желающие указывать, как и что делать. У самой сил на принятие решений по-прежнему не находилось. Упасть бы лицом в подушку и выплакаться. Вот только шанса на подобную роскошь судьба не дала.
Быстро переодевшись, мы опять встретились с парнями у библиотеки и с любопытством уставились друг на друга. У Ивара при виде нас глаза загорелись желтым огнем. Оллер, склонив голову, так здорово по-дружески улыбнулся, что даже его суровое лицо стало гораздо мягче и привлекательнее.
Впрочем, смотрела я не на лица.
Мы с Катериной «красовались» в темно-серой форме плетельщиков – мягко облегающем фигуру жакете до середины бедра с воротником стоечкой и нашивками на груди, у меня – темной, у Рины – светлой, и прямых штанах, заправленных в высокие ботинки на шнуровке. Выйти в мужских штанах было стыдно и неловко, будто разделись перед всем честным людом. Признаться, при этом нам обеим такая странная форма необыкновенно шла. Подчеркивала достоинства фигуры: стройные длинные ноги, узкую талию и округлые очертания упругой груди и бедер.
К
