с подготовкой мероприятия от и до.
– Здравствуйте, – мило улыбаюсь ей, а затем подхожу к Адамиди и, прижавшись, жеманно улыбаюсь и ему. – Привет, милый. Я так соскучилась.
Тот ожидаемо напрягается. Во взгляде немой вопрос. Отлично!
– Давайте начнем, – предлагает Лариса.
Она достает несколько папок, раскладывает на столе перед нами, и нам с Мироном приходится сесть напротив. Я придвигаюсь так, что нет никакого сомнения – мы влюбленная пара.
Муж напряжен и то и дело поглядывает на меня. Я же вовсю участвую в обсуждении церемонии, даже что-то добавляю, от чего-то отказываюсь. Но при этом наблюдаю за своей жертвой. И когда тот почти расслабляется, подсекаю:
– Понимаете, Лариса, нам бы хотелось, чтобы этот день стал самым счастливым. Ведь мы вместе, несмотря на секрет, который Мироша так тщательно скрывает, и к которому мне приходится относиться с пониманием.
Лицо Ларисы немеет.
– Секрет? Если это что-то непубличное, стоит обговорить отдельно. Церемония очень важна для вашего отца и..
Адамиди начинает понимать, что что-то не так, и сжимает мою талию так, что становится очень больно. Но я собираюсь доиграть до конца.
– Да, конечно. Поэтому мы и хотели бы, чтобы его возлюбленный пришел инкогнито.
– Возлюбленный? Мужчина?
– Вар-ря! – почти одновременно говорят они.
– Ну да. Он, правда, выглядит как настоящая женщина, с грудью и волосами, сами понимаете…
– Извините, мы на минутку! – рычит Мирон и буквально волоком утаскивает меня из гостиной. Я же мысленно праздную победу. Хоть это и мелкая пакость, но пусть побесится. Ему полезно.
Мы оказываемся в какой-то кладовке.
– Ах ты коза, – цедит супруг. – Совсем страх потеряла? Или напрашиваешься, чтобы я выпорол тебя пораньше да посильнее?
– Обломаешься! – огрызаюсь, скидывая его наглые ручищи с моей задницы.
– Я предупреждал тебя, чтобы не провоцировала? – судя по голосу и по взгляду, Мирон очень и очень зол. Вот и отлично. Значит, я своего добилась.
– А что, боишься, что я правду ей сказала? Да брось. Папаша столько ей заплатил, что твой грязный секретик умрет вместе с ней, – глумлюсь на этим придурком.
Момент, когда он хватает меня за шею и прижимает телом к стене, пропускаю, только успеваю сделать вдох.
– Какая же ты, Вар-р-ря… – он расталкивает мои ноги бедром, я пытаюсь царапаться. Но куда там! – Раз так напрашиваешься, так и быть – начну учить послушанию прямо сейчас. Но раз уж ты жена, спрошу для протокола – куда тебя первый раз выдрать?
– Шлюх своих дери. Или что ты там делаешь с ними! – взвизгиваю, хотя это, скорее, больше похоже на писк.
Адамиди вдруг замирает, и взгляд его немного меняется.
– Ревнуешь, сладкая? – голос его становится мягче, более хриплый. И черт, он сейчас выглядит как в тот самый день, когда мы встретились в этом долбаном ЗАГСе.
– Так
