либо проводили время в залах собраний. Здесь, в полутьме и тихой неге, можно было выпить и поесть в уединенном уголке или найти себе партнеров для бесед или ни к чему не обязывающего интима.
4
Трудно было привыкнуть к многократной смене имен. Жрец пересекал «полог Гекаты» Почтальоном, а возвращался Охранником, месяцами трудился по хозяйству простым Служителем, а потом уходил на равнину Миротворцем, Бухгалтер вошел в Храм Наставником, а сам Трубадур стал Неофитом.
И только Ученые Последнего Храма редко меняли имена. Их искусство требовало таланта, многих лет подготовки, специальных знаний. Физики изучали окружающий мир, Историки восстанавливали древние знания, Филологи возрождали силу забытых слов, Теологи шаг за шагом прокладывали тропинки к могуществу уснувших богов.
Ремесло Трубадура требовало твердой памяти, и, хоть Неофит в прошлом был хорошим Трубадуром, но даже для него уже пробужденных богов было много. Слишком много. К тому же, у каждого бога часто было по нескольку имен. Эти имена перекликались друг с другом. Порой одни и те же имена принадлежали разным богам или один и тот же бог мог выступать под разными именами.
В первые дни Гелертер часто прогуливался с Неофитом по территории Храма, знакомил с местным укладом, водил по кельям Жрецов, подолгу задерживался у алтарей и ровно, но отчетливо повествовал о древних богах, которых Жрецы пробудили ото сна, от многовекового забытья и призвали на помощь. Неофит слушал внимательно, но часто путался, терял связующие нити, виновато переспрашивал, просил разъяснений, но все равно не понимал многого.
– Почему так сложно? – однажды спросил он в сердцах, когда в очередной раз заплутал в сферах божьей ответственности. – Почему все это не объединить в какое-нибудь одно всемогущее начало?
Гелертер долго не отвечал – тихо хихикал, никак не мог остановиться. Все еще сдерживая веселый звон в голосе, наконец ответил:
– Так пробовали. Древние пробовали. Много веков в этом мраке прожили. Добрались до Большого Несчастья. Теперь нам восстанавливать. Ошибаться нам нельзя, так что по чуть-чуть, не торопясь, вяжем узелок к узелку.
– Как оно вообще работает? – спросил Неофит.
Спрашивал с немалым скепсисом. Он стоял у подножия огромной высеченной прямо в скале статуи. Бородатый мужик, обвешанный пластинами доспехов, в одной руке держал короткий меч, пропорционально не больше мачете, что висело на поясе Неофита; другую руку продел в ремни небольшого круглого щита. Забрало похожего на клюв шлема скрывало лоб, нос и щеки, оставляя лишь узкие прорези для глаз. По бокам шлем был украшен витыми рогами какого-то вымершего животного.
Рядом, на достаточно большой площадке овальной формы, тренировались несколько Жрецов. То двигались медленно, словно были по плечи погружены в вязкую смолу,
