Кирилл, узнав свой инструмент, ставший полгода назад жертвой самонадеянного спора, ухмыльнулся:
– «Взвейтесь кострами синие ночи»?
– Разумеется, – Игорь невозмутимо повернул ключ в гнезде зажигания.
Знал ведь Свиридов, что напоминание об упёртости и азартности уязвит друга, и всё равно взял не свой, а выигранный в честном споре инструмент, к которому Кирилл, ночуя у друга, принципиально не приближался и почти незаметно морщился, когда гитару грубо перекладывали с места на место, а она жалобно вздрагивала струнами. Теперь Карамзин делал вид, что увлечён поиском нужной музыки на плеере. Игорь с тонкой улыбкой посматривал по зеркалам, и лишь когда выехали за МКАД, спросил:
– Хочешь, Кузьминыча назад? – Кирилл не ответил, равнодушно потянулся за банкой энергетика. Игорь выждал паузу и озвучил условие: – Номер телефона и поцелуй девушки, на которую укажу.
Пассажир поперхнулся, пришлось постучать ему по спине, выбивая напиток, попавший не в то горло.
– В чём подвох? – откашлявшись, спросил Кир, подозревая двойное дно в споре, – специально выберешь бабушку Ягу для лешего?
Игорь засмеялся:
– Выберу нормальную, но строптивую, чтоб тебе условие халвой не показалось, – в глазах друга читалось недоверие. – Без подвоха, клянусь треуголкой! За твою флейту беспокоюсь. Не сомневаюсь, что за два года её не затянуло паутиной, но, брат, до слёз – как ты по утрам ковыляешь потихонечку в душ…
Кирилл ухмыльнулся, расслабляясь, ибо причина заботы показалась логичной:
– Заткнись. Моя флейта – что хочу, то и делаю… Значит, весь движ ради новой подружки?
– Пуркуа па, мон ами? На сброде девиц, плетущих венки невинности, думаю, можно найти нечто раритетное, – Игорь покрутил головой, присматриваясь к потоку машин и перестраивая свою в крайний ряд. – Тэк-с, я хочу переодеться до того, как наши милашки увидят, какие мы с тобой солидные.
То ли возвращение любимой гитары с автографом известного музыканта сыграло свою роль, то ли маскарадные образы подняли настроение – спустя некоторое время машина мчалась по шоссе, разбрызгивая из динамиков зарубежные хиты девяностых, а лешие, ритмично кивая головами в лохматых накидках, орали: «It’s my life, it’s now or never!..»
Дорожный патруль вынырнул из-за поворота, когда до места назначения оставалось несколько километров. Пришлось остановиться:
– Капитан Мирошников, – представился полицейский, обозревая двух мужчин, ряженых и, судя по всему, находящихся в разгорячённой стадии под чем-то существенным. Его имя утонуло в музыке, заглушённой чуть позже. – Предъявите документы!
– Договоримся? – Игорь полез в бардачок за портмоне – и на опущенное стекло мгновенно легла рука с табельным оружием. – Воу, начальник, потише!
– Выйти из машины! Руки!
Напарник несговорчивого дпсника присоединился к осмотру салона и двух придурков, расставивших ноги и уперевшихся руками, как положено, в капот машины, но
