проглотила панику, когда ее взгляд скользнул по сумке с подгузниками у ног миссис Торелли. Сумка была аккуратно упакована, подгузники, бутылочки и молочная смесь разложены по внешним карманам, а деньги выпирали из основного отделения на молнии. Автокресло Майлза стояло рядом с сумкой. Оно выглядело свежевымытым, подкладка очищена от крошек и нескольких пятен.
– Где твои вещи? – спросила Грейс, заметив, что миссис Торелли переоделась в хлопчатобумажную юбку сливового цвета и майку цвета слоновой кости.
– В машине. Моя дочка загрузила.
Словно по сигналу, по другую сторону от миссис Торелли из двери вышла девочка-подросток. У нее были светлые волосы, но корни темные. Она посмотрела на Грейс темно-карими глазами точно такого же цвета, как у Фрэнка, затем повернулась к миссис Торелли.
– Теперь можно ехать? – поинтересовалась она, скрестив руки на груди в типичном подростковом жесте.
Девушка была невероятно крутой. На ней были черные леггинсы и футболка рок-группы, о которой Грейс никогда не слышала, а в ее левом ухе вилась потрясающая серьга в виде змеи.
– Мэтти, это Грейс, – представила миссис Торелли.
– Здрасьте, – поздоровалась Мэтти, не утруждая себя тем, чтобы взглянуть на Грейс, и Грейс почти улыбнулась, вспоминая, что и она была такой же в подростковом возрасте, полностью погруженная в свой собственный мир в попытках понять, как ей вписаться в окружающую действительноть.
Миссис Торелли вздохнула, подняла Майлза так, чтобы он оказался у нее на коленях, и ткнулась носом в его нос, видимо, не торопясь его отпускать.
– Ма-а-ам, – протянула Мэтти, закатив глаза.
– Мммм? – вопросительно промычала миссис Торелли, снова уткнувшись носом в Майлза, явно очарованная им.
– Что ж, думаю, нам пора, – пробормотала Грейс. – Спасибо… Ну, знаешь, за то, что присмотрела за ним. – Она сделала шаг вперед, чтобы взять Майлза, как раз в тот момент, когда дверь рядом с ними снова открылась, и вошел мальчик в форме «Доджерс».
Он встал между ней и миссис Торелли, посмотрел на Майлза, положил руки на щеки ребенка, затем сжал их, превращая губы Майлза в рыбий рот.
– Привет, Новичок, – воскликнул он, начав играть на щеках Майлза, как на аккордеоне, вдавливая их туда-сюда.
Грейс сделала шаг вперед, слегка обеспокоенная происходящим. Мальчику было около восьми, он был худощавый, как тряпичная кукла, и было в нем что-то особенное, некая медлительность, свидетельствующая о взгляде на мир через искривленную линзу.
Она протянула руки, чтобы взять Майлза, как раз в тот момент, когда он издал визг, напугавший ее. Она остановилась, выпрямилась, посмотрела на мальчика и перевела взгляд на Майлза, который в полном восторге махал своими пухлыми ручками и ножками.
В книге Грейс о развитии детей говорилось, что дети начинают смеяться в три месяца. Но хотя Майлзу исполнилось уже четыре месяца две недели назад, Грейс никогда не видела, чтобы он
