заслуга, объявил доктор Джексон.
– Он седой и похож на труп! – не удержался Джейк.
Билли тут же принялся оглядывать себя, даже попытался поглядеть на свою спину, напомнив этим собаку, стремящуюся поймать собственный хвост.
– Зато его кожа стала прочнее! – немедленно вступился за коллегу Джекилл.
– Я уже как будто и не я, – пробормотал Билли. – И кто я теперь?
– Клинок Магистра! – объявила Ламия.
– Нарекаю тебя… Экскалибур, – изрёк Хайд.
– Почему? – в один голос спросили Джейк и Билли.
– Нотунг уже есть. Ты, – он указал на Джейка, – разумеется, станешь Дюрандалем. Так что он – Экскалибур.
Судя по выражениям лиц, остальные тоже не поняли подобной логики, но Хайд говорил с такой уверенностью, будто это очевидная прописная истина.
– Слишком длинно, – проворчал Билли. – Сокращённо будет Экс, что ли? Бывший?
– Возьми топор и зовись Аксом, – предложил вариант Хайд.
Он вновь подошёл к кокону, оторвал его от жгутов и вручил Билли.
– Пойди брось в яму с троллями, пусть жрут.
К удивлению Джейка, парень безропотно послушался.
– А где девчонка? – напомнила Ламия. – Её Величество дожидается подружки для сынка.
Хайд кивнул и ушёл, на сей раз не позвав с собой остальных.
Джейк хмыкнул. Это Настю-то в подружки принцу? Хотя Билли вон на себя не похож. Может, и она тоже? Интересно, тоже окажется седой?
Как оказалось, он угадал. Если, конечно, девчонка, с которой вернулся Хайд, и впрямь была Настей. Сходства Джейк не обнаружил.
Побелевшие волосы отросли до середины спины, грудь увеличилась минимум на пару размеров, догнав бюст помощницы доктора Джексона, Хелен. А вот всё остальное тело наоборот стало гораздо стройнее, включая лицо, прежде круглое, как блин. И черты определённо стали утончённее. Но главное – уши, остроконечные и длиннющие, торчащие над макушкой.
– Что это за… – раздражённо процедила Ламия.
Хайд не обратил на комментарий никакого внимания. Сгрузив свою бессознательную ношу на пол, он принялся хлопать девушку по щекам.
– А я тоже стану седым? – спросил Джейк.
– Нет. Причина этого эффекта выявлена и в дальнейшем будет устранена, – сообщил Хайд.
– Что у неё с ушами?! – продолжила возмущаться Ламия.
– Она эльфийка. Люди считают эльфиек сексуальными.
– Понятно. Ты сожрал память какого-то чудика и решил, что его мысли нормальны для всех людей, – вздохнула храмовница и обернулась к Джексону. – Ну а ты куда смотрел?
– Сожрал память? – зацепился за фразу Джейк. – Это как?
Ответа он не получил, поскольку в этот момент эльфийка – Настя? – открыла глаза, села и завизжала.
– Тихо ты, дура, – зашипел подскочивший к ней Джексон, одной рукой зажимая ей рот, а другую будто случайно положив ей
