style="font-size:15px;"> Ди даже не посмотрела на него.
На трамвайной остановке собралась целая толпа ожидающих. Уличный певец с подвижным лицом пел под гитару ироническую песенку о Йовене, фабриканте, которого убил на улице министр свергнутого правительства:
– «Он был гордым, и лысым, и мертвым, Он был грубым, приземистым, мертвым. У него и друзей-то не было, – заявил Вести. – Правильно я его пристрелил». Но последнее слово осталось за безумцем. О да, последнее слово осталось за безумцем!
Обмирая от стыда и удовольствия, люди стояли с пунцовыми щеками, прикрывая ладонями рты. Они еще не привыкли к тому, чтобы такое распевали при всем народе.
В последней строфе говорилось, как горожане свергли правительство, а Йовен вознесся на небеса, но отказался есть амброзию с халтурно сделанных ангельских тарелок. В шляпу уличного певца полетели монетки, и он спел еще две песни, прежде чем наконец показался трамвай.
Однако вагоны были переполнены до отказа – головы торчали даже из открытых окон. Трамвай прошел мимо, не останавливаясь.
– Простите! Некому работать! Только экспресс! – прокричал вагоновожатый.
Чувство приятного единения, вызванное прозвучавшей песней, сразу испарилось. Остановка проводила трамвай отборными ругательствами, и некоторые из стиснутых в вагонах пассажиров не замедлили сочно ответить на прощанье.
Ди с усилием подняла тяжелые сумки и зашагала вдоль реки. Музей находился на восточном берегу реки Фейр, университет – на западном.
Она начала переходить Северный мост – по-простому Северюгу, один из двух консольных городских мостов, препоясывавших Фейр.
На том берегу мост соединялся с Великим Трактом, широким крюком огибавшим верхние городские округа. Там, среди холмов, стояли особняки самых богатых министров, промышленников и помещиков.
Слева от Ди, где Фейр круто сворачивала к ближним провинциям, длинное здание мирового суда заканчивалось у самой воды: крыша щетинилась каминными трубами, флагштоками и громоотводами.
Справа от Ди река катила свои воды на юг, к заливу. В двух милях отсюда ее пересекал Южный мост (в народе Южнила), ниже которого оба берега становились совсем пологими и шли почти вровень с водой. Там находились кварталы Лиса: издали темная масса тесно построенных домишек напоминала пятно плесени.
Легкий ветерок теребил завязки чепчика Ди и высушивал пот на ее шее. От тяжелых сумок ломило плечи. Ди поставила свою ношу и остановилась отдохнуть. Воздух был непривычно чист. На северо-востоке, дальше точки, где Великий Тракт пропадал среди холмов, в туманной дымке угадывались смутные очертания горных вершин. На юге, ближе к заливу, зелень Фейр разбивалась о темно-синюю чешую океана. И по всей этой разграфленной панораме взблескивали пятнышки серебра – это свет отражался от паутинно-тонких трамвайных проводов.
Ди не сразу поняла причину такой исключительной прозрачности воздуха. Из десятка заводов, выстроенных по берегам
