Но один закон невозможно пропустить: закон, где женщину может взять в свой дом любой дракон, если она ему приглянулась. А еще есть закон, где родственники могут продать девушку дракону, если считают что обеспечивают ей лучшую долю. Ага – лучшую долю. Да, она там рабыня! Но ведь и в своем доме девушка рабыня, вещь, пока не стала невестой. Ой, вот тут ее место меняется на сто восемьдесят градусов – она становится предметом торга, за который дадут приданное, откуп. Золото любят все. Но мне это не светит. Меня никто никогда не возьмет в жены. Хотя, как сказать. Мои волосы серебро, глаза туман, кожа молоко. И почему я не могу найти себе мужа? Да, потому, что отец уже решил все за меня. Я ему не нужна, вернее нужна, но только как золотой мешок, который он получит, чтобы пополнить свою казну. Меня продадут, как только мне стукнет восемнадцать. Да, именно так, продадут. Это мне сказал по секрету повар, когда поглощал мои булочки с медом. У меня осталось меньше года, более-менее свободной жизни.
«Как там говорила цыганка: буду жить вечно, но драться за свою жизнь? Наверное, так и получится. Хотя про вечность – это не вариант. Я человек, потому в свой срок умру. Но вернемся к драконам. Что там творится у драконов и как они относятся к рабыням – нигде не пишется. Или все очень плохо или просто никто ничего не знает. Может все будет и не так страшно?» – Анна закрыла книгу, слишком сильно хлопнув тяжелым переплетом, и встала. Контраст между той девушкой, серой мышкой и этой, уверенной в себе женщиной, был слишком разительным. Посадка головы, руки, взгляд серых глаз, которым она обвела полутемную комнату, бровь, которая изогнулась при взгляде на Ивона и вот она уже повернулась к двери и уверенными движениями распахнула тяжелые створки.
– Как она изменилась? – Ивон наблюдал за сестрой из-под опущенных ресниц. Сейчас он видел не тихого запуганного ребенка. Перед ним была женщина, уверенная в себе женщина. – Как это произошло? Мы так плохо ее знали или она так хорошо претворялась? Что она делала в своей комнате столько лет? Чем занималась?
Анна Ровар
Длинные густые серебреные волосы достались ей от матери, туманные глаза от отца, а походка, взгляд и умение владеть собой от женщины из двадцать первого века.
Анна шла по коридору, сложив руки на животе. Со стороны казалось, что она смотрит лишь вперед, но это была неправда. Она видела все. Периферический взгляд серых глаз и она видит все, что происходит вокруг нее в пределах полукруга. Вот открытый кабинет отца и там же в кресле напротив него, сидит ее старший брат – Нурин. Все мужчины ее семьи широкоплечи, высоки и со стальным взглядом. Никто из них никогда первым с ней не поздоровается, не спросит, как она спала или что она сегодня ела или чем занималась. Хотя, наверное, обо всех ее перемещениях отцу докладывают, но все равно ей хотелось немного чуткости. Она ведь по сути была девочкой, ребенком, которую как она надеялась, любили в детстве. Но как вернуть эту любовь? Или хотя бы узнать, почему к ней такое отношение? Или
