был известен всем.
Боеслав выехал за ворота монастыря, когда на поля опустился прохладный туман и красные отблески заката, предвещавшие будущий солнечный день, пропали за макушками деревьев. Его боевой конь Амбал шел рысью, и Боеслав менять аллюр не хотел, наслаждался прохладой после дневной жары. Проехав посадские дома, перешел на галоп.
Небо было светлое, от полной луны дорога струилась серебряной змейкой. Он выбрал маршрут подальше от леса, так спокойнее. Подъехав к мосту через реку Кончуру, долго стоял, прислушиваясь: идеальное место для засады татей. Достал дедов меч, символ его гордости и зависти окружающих, потому что у него был обоюдоострый клинок с длинной и изогнутой сабельной рукояткой; этот меч дед Боеслава привез после боя с мадьярами. Этим мечом можно было рубить с коня и наносить тычковые удары, более разрушительные, чем у сабли. А популярные каролинские мечи, ковавшиеся в империи Карла Великого, которые так любили викинги, просто вылетали из рук во время конного боя из-за маленькой и неудобной рукоятки. Боеслав рысью проехал до середины моста, а затем галопом выехал на разбитую повозками дорогу. Убрав в ножны меч, поехал дальше.
Впереди дорога проходила у опушки леса, который узкой полосой доходил до обочины дороги. В ельнике вспорхнули два вяхиря, видимо испугавшись приближения в темноте леса крупного животного или человека. Конь Боеслава тоже почувствовал опасность, весь напрягся и стал зло храпеть. В воздухе послышалось шмелиное гудение, Боеслав поднял коня на дыбы – и тяжелая стрела арбалета проскочила под его брюхом!
Боеслав повалил коня на левый бок и, упав в высокую траву, замер, поглаживая шею коня и ласково шепча ему на ухо: «Тише, тише». Амбал рвался в бой, но был приучен беспрекословно выполнять команды хозяина, что не раз спасало Боеславу жизнь в бою, поэтому продолжал лежать. Укрывшись крупом коня, он был неуязвим. Увидел, как две темные фигуры отделились от опушки леса и пошли к нему. Стреляли по коню, решил Боеслав, арбалет взяли, чтобы тяжелой арбалетной стрелой, называемой болтом, наверняка прострелить круп коня с плотной боевой попоной.
«Живым хотят взять, думают, что меня конем придавило. Ну, милости просим!» – приготовился Боеслав, доставая меч.
– Сотник, держись, иду на помощь!
«Ну, принесла нелегкая…» – подумал Боеслав, услышав топот коня и громкие крики Буса, скачущего по дороге во весь опор и размахивая саблей. Фигуры татей метнулись к лесу, где их, видимо, ждали кони.
Подъехавший Бус спрыгнул с коня и подбежал к Боеславу:
– Ты не ранен?
– Нет, и конь цел, – ответил Боеслав.
– Так давай этих татей догоним, а то уйдут! – кричал Бус, показывая рукой на лес.
– Сейчас важнее другое, скачем в монастырь! – Боеслав запрыгнул на коня и, подстегивая его плетью, помчался к монастырским воротам. Монастырская стража смотрела на скачки московитов с явным пренебрежением. Боеслав, подскакав
