style="font-size:15px;"> Хотя даже когда они собирались вместе, например, на чьем-то дне рождения, то никто добровольно не танцевал и не пел, если только родители не заставляли («Ну что же вы не веселитесь, хоть спойте что-нибудь, выньтесь из своих телефонов дурацких»). А такие большие парни, как этот, с барабаном, обычно с мелюзгой типа Малки не общались и сидели в смартфонах или ноутбуках, отвернувшись спиной. Если бы Малке передался талант папы, она бы сочинила такую песню, которую можно петь с друзьями в солнечный день возле воды, хлопая себе в такт, и чтобы не хотелось ни ссориться, ни расходиться…
Вдруг что-то непривычное, но знакомое, влажно-теплое, прошлось по Малкиному животу. Она вздрогнула, покачнулась и поняла, что до этого не стояла, а потихоньку шла к рифу, и теперь теплая вода, которой было уже по грудь, промочила, наконец, купальник, и он отклеился от кожи. Малка замерла, но тут же оттаяла. Невидимый запрет в голове не всплывал. Никакого страха не было. Да и чего бояться в такой луже и на такой глубине! Она медленно толкнулась от дна и осторожным брассом поплыла к рифу, к поющей компании. Внутри, нарастая, стучало предчувствие чего-то очень хорошего…
Но компания вдруг прислушалась к чьему-то зову с пляжа, и песня умолкла. Один за другим ребята сползали с рифа, через который уже непрерывным потоком лилась вода, и пробирались к берегу. Совсем близко от Малки прошел худой парень, держа над головой в длинных руках барабан, девочки подхватили младших под мышки и, что-то приговаривая на своем громком мелодичном языке, пошли следом за ним…
Малка растерянно встала в мутноватой воде и посмотрела на близкий и непонятно зачем теперь нужный риф. А с рифа на нее глянула та самая круглолицая девчонка, что барабанила в бутыль из-под кулера. Бутыль она держала в объятиях, опираясь на нее подбородком, болтала в воде коричневыми ступнями и смотрела, как всплывает подол ее длинной, темно-зеленой, как и шарф, юбки. Между юбкой и шарфом виднелась коротенькая сиреневая кофточка, открывающая живот. У девчонки вблизи оказались огромные черные глаза с мохнатыми ресницами, толстенькие, как у хомячка, щеки и очень хитрая улыбка. Волосы, расчесанные на прямой пробор и заплетенные в толстую косичку, выглядели густыми до ненастоящести, на верху выпуклого лба рос темный пушок, который торчал забавным клочком вверх.
Некоторое время они, кто подняв, кто опустив голову, смотрели друг на друга. Девчонка улыбалась и молчала, а Малка думала, стоит ли с ней поздороваться, и если да, то на каком языке. Наконец остановилась на английском и неуверенно выговорила:
– Привет…
– Привет! – откликнулась девчонка радостно, а потом, будто вспомнив что-то, глянула искоса и пропищала ненатуральным голосом:
– Как поживаете, мисс? Вы давно приехали? Из какой страны? Садитесь, пожалуйста! – спохватилась она и, отставив бутыль, протянула маленькую темную руку. Малка для виду подержалась за нее и легко выскочила на камни. Кулерную бутыль попыталась
