ее опознать в толпе полулюдей, которые обслуживают его.
А если все же опознает. Если они придут за ее отцом?
Дарийя упала перед ним на колени.
– Простите меня, мой господин! – вскрикнула она на своем хромающем джиннском. Этот язык так плохо давался ей, а в особенности, когда она волновалась. – Если бы я… – о боже, как ей сказать «знала»? – Я вас не ударил, вы Нахид.
Недоумение свело его брови над переносицей. Дарийя явно говорила неправильно.
Она попробовала еще раз.
– Я не… видеть? «То ли слово?» – Не знать…
– Говорите на своем языке. – Джиннский Баги Нахида был четкий, неторопливый. – На вашем родном.
– На моем? – повторила она, разрываемая между неуверенностью и страхом. Но когда он кивнул, она переключилась на арабский, решив, что если есть хоть малейший шанс избежать наказания, то им стоит воспользоваться. – Простите меня, – повторила она куда как увереннее. – Я не понимала, кто вы. Если бы я знала, я бы никогда не осмелилась прикоснуться к вам. Или помешать вам, – поспешно добавила Дарийя, вспомнив, что этот клочок земли, на котором она самовольно решила выращивать свои кусты, фактически принадлежал ему.
Бага Нахид наблюдал за ней, пока она говорила, переводил взгляд с ее рта на ее глаза, словно оценивая ее ответ.
– Значит, другого человека вы бы ударили?
Он задал этот вопрос на таком безупречном египетском арабском, что Дарийя подпрыгнула.
– Откуда вы… да нет, я не хотела, – быстро сказала она. Не время сейчас спрашивать, откуда доктор-солнцепоклонник из другого царства знает египетский арабский. – Просто… эти кусты так драгоценны для меня. И когда я увидела, что вы хотите вырвать последний, я отреагировала, не отдавая себе отчета в том, что делаю.
Он прищурился. Господи милостивый, его глаза пугали ее, они были чернее угля, слишком черные, чтобы можно было считать их глазами человека. Ее пробрала дрожь, которую, если уж она началась, остановить было невозможно. Она попалась. Он убьет ее. Щелчком пальцев сломает ей шею, а то и того хуже – отдаст своей сестре. Люди говорили, что Бану Манижа любит ставить эксперименты на шафитах, что если она уж кого поймает, то будет заливать тому в горло яд, который расплавляет органы изнутри и истирает кости в порошок для ее снадобий.
– Простите меня, – снова прошептала Дарийя. Она по-прежнему стояла на коленях, опустив взгляд в землю. Как того требовали от шафитов джинны. – Пожалуйста, не убивайте меня.
– Убивать вас? Господи, откуда такие мысли? – Теперь в голосе Баги Нахида прозвучала нотка растерянности. – Просто вы застали меня врасплох. Я забываюсь, когда работаю в саду, и уж никак не ожидал нападения таинственной женщины, выпрыгнувшей из зарослей. – Краем глаза она видела, как он поднялся и принялся стряхивать землю с одежды. – Дайте я вам помогу.
Бага Рустам потянулся к ее руке, и Дарийя настолько удивилась этому его жесту, что
