дышал, выдыхая гулкие звуки из своих глубин. Однако теперь он наполнялся новыми и незнакомыми сигналами. Звуки перемешивались и переплетались друг с другом, словно те деревья, под листвой которых нашел мальчик убежище. Векща зачарованно внимал им, забыв обо всем. Чаща наполнялась голосами, будто бы говорящими на неведомом наречии. Мальчик вздрогнул: в разноголосице мрака он отчетливо услышал тоненькое и неразброчивое девичье пение. Оно было далеким и доносилось откуда-то с другой стороны Узлы. Слов было неразобрать. «Морок наводят, приманивают. Как в сказке» – подумал Векша. Он тревожно всматривался во тьму.
Казалось, что верхушки деревьев, освещаемые луной и звездами, растут прямо из черной-пречерной дыры. Пение стихло, а Векша старался не думать о том, кто мог в ночном лесу петь девичьим голосом. «Лишь подумаю о нем да имя его про себя произнесу, как оно здесь появится» – со страхом подумал он, подкинув в костер.
Совсем близко громко хрустнула ветка, и со стороны зарослей у реки раздался свист. Где-то неподалеку была Кикимора. «Это она, паршивая, так добычу успокаивает» – догадался Векша. И точно: мысли его прервал предсмертный визг какого-то зверя. Совсем рядом. Векша дернулся, однако не испугался. Более того, в голове его ясно предстал образ дохлого зайца, которого можно было освежевать и пожарить над прутьями. Желудок его свело, а рот вновь наполнился слюной. Векша ухмыльнулся в темноту, вспомнив ехидные слова Зоряна: «Ты, Векшище, слишком жрать любишь. Поди, и страха не ведаешь, когда есть хочешь?». «А то» – мысленно ответил своему погибшему сроднику Векша. Эх, как бы он хотел сейчас рассказать рыжему свою диковинную историю о том, как трижды погибал, как с самой Морой за одним столом сидел, про альвов и безголовых, про кикимору. «Небось, и не поверил бы мне Зорян. А то и вовсе – на смех поднял перед девчонками» – вздохнул мальчик, чувствуя, как начинают слипаться его глаза. Пора спать.
Он подкинул пару толстых сухих веток в угасающий костер, снова улегся на бок, подложив под голову суму, и накрылся шкурой. Над рекой пронесся долгий и низкий звук, похожий на стон. В воде плеснуло что-то большое и громоздкое, а вслед за тем услышал толстяк, как на другом берегу какое-то шумное существо, с хрустом подминая деревца, выползло из воды. Любопытство одолевало мальчика: и не столько от Ночного Страха, окружавшего его, сколько от полного спокойствия, которое овладело им. Он ничего не боялся. Ему нетерпелось проверить действие дара Могильной Хозяйки.
Лежа под шкурой, накрывшись с головой и закрыв глаза, Векша прислушивался к ощущениям внутри себя. Что-то странное поселилось глубоко в его естестве: новое, почти неосязаемое чувство присутствия чего-то чужого и волнующего. Словно слабый и трепетный огонек жег его изнутри. «Я чую их» – подумал Векша. – «Я чую их рядом. Они везде. Они смотрят на меня». Ему стало жарко, но вылезать из шкуры было лень.
Векша вдруг подумал, что, будь на его месте
