заверил рыжий. – Вот сколько у меня переправ случалось, и всегда вода под рукой: хочешь – пей, хочешь – умывайся, хочешь – и портянки стирай. Такая приятная закономерность! А еще рыба глушеная сама в руки плывет.
– Не только рыба, – мрачно заметил мелкий пулеметчик.
– Не бухти, там уж как на роду написано, – пресек Бубин. – Чего помирать раньше времени. Вон у партизана первый бой, так сидит, не дрожит.
– Товарищи, я не дрожу, но можно мне винтовку дать? Или хотя бы гранату? – не выдержал Тимофей.
– Извини, брат, нету, – сказал рыжий сержант. – Запасных винтарей не носим, а гранат перед боем самим мало. Но ты не теряйся, на том берегу что угодно найдется. Парабеллум себе подберешь, на пузо повесишь, станешь толстым и красивым, прекрасные румынки все подряд млеть будут.
– Румынок мне не надо, а до парабеллумов еще добраться нужно, – пробормотал Тимофей.
– Ладно, на вот тебе! – Рыжий вынул из чехла саперную лопатку. – Она лучше ящика гранат, слово даю! Я ей трех рядовых фрицев уложил и полтора обер-лейтенанта.
– А почему полтора-то? – удивился пулеметчик.
– Так когда рубанул, примерно полтора и получилось, – пояснил веселый сержант.
Тимофей осмотрел лопатку – она была потертая, с хорошо отполированным мозолистыми сержантскими ладонями черенком. Понятно, не автомат, но хоть что-то.
– Под пиджак засунь, живот от осколков прикроет, – посоветовал Бубин.
– Пониже запихай: нам, молодым, вовсе и не живот главное! – немедля прокомментировал рыжий.
С тропинки меж плавней засвистели.
– Ну вот, а то ждать да догонять вообще не люблю, – пробормотал рыжий сержант. – Подъем, гвардия!
– Главное, чтобы не налетел, гад, – вздохнул пулеметчик, задирая голову и разглядывая небо.
– Прикроют, – заверил сержант. – Щас наших соколов как мух в том варенье. Шевелись!
Пехота, вытянувшись цепочкой, захлюпала куда-то в камыши, новобранец пристроился за Бубиным. Лопатка, заткнутая черенком за пояс брюк, все же придала уверенности. Можно будет окопаться, хотя как это правильно делать, Тимофей имел крайне смутное представление.
Плавни ожили: со всех сторон появлялись цепочки пехотинцев, нагруженные оружием и боеприпасами, устремлялись к реке чуть заметно намеченными тропами. Все вроде бы знали, что делать, и это тоже вселяло уверенность. Тимофей, в общем-то, понимал, с кого брать пример: сержанты – и Бубин, и рыжий весельчак – явно не были новичками. Переодеться бы еще в армейский ватник, а то чернеешь, как ворона. Как рыжий там ляпнул: «За морской бушлат примут – и амба». Тьфу! Дурак он все-таки.
Неожиданно плавни кончились, дальше угадывались речной простор и дальний, еще бурый в старой траве, высокий берег.
– Славяне, гребем быстро, никаких заминок! – вполголоса крикнул старший лейтенант, уже мокрый до пояса, с автоматом на шее. – Фашист не ждет, главное – быстрота! Как взлетели на обрыв – всех к награде!
