понять эту истину.
Сел я за стол, и снова стал размышлять. Почему? Почему я не могу взять и рассказать, что это я взял ведро воды и вышел с ним на балкон. А потом вылил эту воду на себя. А что здесь такого? Миллионы людей во всем мире льют воду на себя, и никто этого не стыдиться. Я же один раз всего вылил и не могу признаться!
Как будто я унизил кого-то, оскорбил, не пустил в трамвай. Да даже если эта вода из моего ведра попала на балкон к Запетраевым, что может быть и не очень приятно, но ведь это не так уж и страшно. Ко всем что-нибудь да попадает, то сапог прилетит, то трусы. И не надо бояться!
Ко мне от Дибирдеевых рейтузы Зинины прилетают и наволочки вместе с подушками, и ничего страшного. Я же прихожу к ним и отдаю. Мы же люди, в конце-то концов, и живем на земле, на которой дуют ветра, это тоже надо учитывать.
А что думаю, если мне пойти сейчас к Запетраевым и рассказать всё? Тут вдруг слышу звонок в дверь. Открываю, а это управдом наш стоит.
– Валерий Иванович, – говорит он, – вы были правы, это вода из труб попала на балкон к Запетраевым.
– Не может быть, – удивляюсь я.
– Да, – продолжает он в большом волнении, – мы вместе с сантехниками только что в этом убедились, а что вы хотели, первый этаж!
– А я подумал, что это я, – говорю я.
– Ой, – замахал руками управдом, – да как же бы вы, если вы даже без балкона?
– А я с балконом! – радостно говорю я.
– Да откуда? – не верит управдом. – Не забудьте про наше собрание в четверг в семь часов вечера, будем говорить о поведении товарища Заболотько. Он опять ставит свои жигули перед всеми. Я не понимаю, есть ведь гараж, – он с грустью посмотрел на меня. – Так что приходите, скажите свое мнение, Валерий Иванович.
– Да я сам на себя эту воду вылил, – говорю я, – хотел проверить смогу или нет. И ведь смог! – я рассмеялся. – Смог! А знаете, как страшно было! Вода холодная, пол холодный, я весь сжался, не могу, глаза зажмурил и все-таки вылил прямо на голову…
– Валерий Иванович, – качает головой управдом, – вы бы не увлекались…
– Да я раз всего, – говорю я, – решил попробовать и мне не стыдно, – я посмотрел ему в глаза. – Мне нисколько не стыдно…
– Как же так? – удивляется управдом, оглядывая меня с ног до головы.– Всем стыдно, а вам значит, нет?
– Мне нет, – говорю я, – а почему я должен стыдиться? Я же ничего такого не сделал, – а у меня чуть ли не слезы! – И пусть вода ушла к Запетраевым, ко мне же тоже рейтузы Зинины прилетают, и трусы. И ничего страшного!
– Надо разобраться, – задумчиво говорит управдом, – все может быть, все может быть… Вы вот что, Валерий, вы приходите в четверг, надо что-то решать с товарищем Заболотько.
Ушел управдом, а мне как-то грустно стало. Я же не в космос хочу лететь, не земли какие-то открывать. Не под водой сидеть, смотреть, как там рыбы плавают, хвосты
