продемонстрировал пятно, оттянув свитер на животе.
Злобный Карлик за свою долгую педагогическую практику слышал от студентов много неубедительного стандартного вранья и окончательно потерял веру в честность обучающихся. Но Витин оправдательный неформал тронул его жестокую душу своей искренней и простодушной сопричастностью к судьбам представителей местной фауны. Недрогнувшей рукой преподаватель вывел заветное «зачтено», и заботливый кошатник поспешил к выходу из аудитории.
Однокурсники с завистью выслушали трогательную историю Витиной победы. Потом один из них спросил:
– А котят куда дел?
– Каких котят? – не понял Горшков.
– Этих, пятерых, про которых Карле рассказывал.
– Да они еще в позапрошлом году родились, когда я в школе учился! – вспомнил Витя.
– Так ты соврал, что ли? – возмутились ребята.
– Почему соврал? – удивился тот. – Я просто время поменял. Это ж на самом деле было. А я никогда не вру.
Бесхитростный взгляд добрых голубых глаз Горшка подтверждал: он говорит истинную правду А расхождение между происшедшими событиями в несколько лет – всего лишь досадная и малозначимая деталь, на которую не стоит обращать внимания.
За годы обучения в вузе Витя зарекомендовал себя недалеким, но старательным, правдивым и вполне серьезным студентом. Такая же репутация сложилась у него и на производстве. Горшок снискал себе славу кристально честного человека, истинного правдолюбца, отказавшись участвовать в коллективном хищении деталей из ценных металлов.
– Не, мужики, это не мое. Я никого не осуждаю, дело ваше. Но сам никогда чужого не возьму. Будут у меня дети… Как я их воспитывать стану, если сам вор?
После такого заявления несколько пристыженных коллег Виктора тоже решили «завязать» с позорным промыслом. А когда все разошлись, Горшок аккуратно собрал оставшиеся детали и отнес их домой. Разумеется, его никто подозревать не стал.
– Пусть до лета лежат, – объяснял потом Горшок Сане. – Народ у нас какой? Из цеха всё тянут и тянут. Спрашивается, зачем тянут? Украдут – и сразу пропьют. Или ерунду какую-нибудь купят. А у меня всё в дело пойдет. В деревню отвезу, бабушке на огороде полив налажу. Старая она уже стала, тяжело с ведрами бегать. А что останется – тестю в гараж сгодится.
Вот и сейчас, выслушав Санин сбивчивый рассказ, Витя честно подвел итоги:
– В общем, так: оставить тебя здесь я не могу. Сам подумай: вот придут коллекторы долги по ипотеке из тебя выбивать. А у меня давление, диабет второго типа еще с института. Я тебе не защитник, помочь не смогу. Так что угробят нас во цвете лет. Тебя – как должника, меня – как свидетеля. Или еще хуже: они за тобой придут – а жена дома будет. Ты же мою Танюху помнишь?
Саня утвердительно кивнул головой и поежился от воспоминаний.
– Ну вот, – рассудительно продолжал правдоруб. – Она же обязательно с ними сцепится. Орать
