тихо. Сейчас мы с вами проведем несложное арифметическое действие, и вы сами все поймете. Только не надо нервничать. Значит, вы утверждаете, что дважды два будет четыре?
– Да, именно это я утверждаю, и можете плюнуть мне в морду, если это неправда.
– Ну-ну, плюнуть я всегда успею. Дело не в этом. Дело в том, что дважды два не четыре. Дважды два – пять! Мне, конечно, очень неприятно, что приходится напоминать вам такие простейшие вещи… Впрочем, смотрите сами.
Эдвард пододвинул к себе листок и быстро набросал на нем равенство:
16–36 = 25–45.
– Верное равенство?
– Верное. – Андрей поморщился. – Но я не совсем понимаю…
– Идем дальше:
16–36 + 20¼ = 25–45 + 20¼.
– Так?
– Так.
– Очень хорошо.
42 – 2 × 4 × 9/2 + (9/2)2 = 52 – 2 × 5 × 9/2 + (9/2)2.
– И с этим согласны?
– Согласен. Это же элементарно, но из этого никак не следует…
– Идем дальше. – Эдвард повысил голос, призывая к вниманию. – Вы следите за тем, что я пишу, следите.
(4–9/2)2 = (5–9/2)2
4–9/2 = 5–9/2.
Он быстро взглянул на Андрея. Тот таращился на исписанный лист сосредоточенно, но не выказывал ни малейшего возражения. Все было нормально.
– И наконец, – торжественно объявил Эдвард, – последнее действие. Если:
4–9/2 = 5–9/2,
то и:
4 = 5.
А следовательно:
2 х 2 = 5! —
Он поставил жирный восклицательный знак и с ехидцей посмотрел на своего пациента: – Мне плюнуть прямо сейчас?
Андрей растерянно вертел листок в руках.
Он просмотрел все решение еще раз. Затем еще раз. Потом вдруг дико заорал и принялся рвать бумагу на мелкие части.
Отпрыгнув в сторону, Эдвард нажал красную кнопку. В комнату влетели два санитара, скрутили визжащего и плюющегося человека и, надев на него стальные наручники, поволокли вон из кабинета. Некоторое время Эдвард прислушивался к доносившимся из коридора крикам, затем, когда все окончательно стихло, вернулся за стол и придвинул к себе телефон.
Андрей сидел на подоконнике и смотрел в окно. Два мощных четырехгусеничных трактора катили через пески большой розовый шар. Очевидно, внутри шар был полым. Он то и дело срывался с креплений и, подпрыгивая, словно резиновый мячик, уносился куда-то вдаль. Трактора останавливались, стреляли по нему специальными присосками, притягивали его и снова укрепляли на маленькой гусеничной платформе. Картинка довольно унылая. Хотя что еще можно ожидать от этого мира? Иррационального фантастического мира.
А между тем Андрей начинал чувствовать себя его частью. С каждым днем он все больше и больше осознавал себя именно Лостом Горлингом. Картины прошлого (…вымышленного прошлого?!) давно поблекли и только во сне приобретали свою завораживающую яркость. Только во сне. Марина,
