дефект дикции – вместо «л» Булда выговаривал «р».
– Здравствуйте немножко, господин Бурда, – сухо ответил Кацапович.
Я тоже пробормотал что-то приветственное. Я давно заметил, что Булду Кацапович недолюбливал. Дело было в том, что Иван Ильич частенько разыгрывал своего коллегу. Розыгрыши эти были грубоватыми, иногда жестокими, но всегда очень смешными. И не так давно Булда очередной раз зло подшутил над стариком: подложил ему в портфель кирпич. Ничего не подозревавший Кацапович поволок этот кирпич на фестиваль юмора в Автюки[3], сетуя всю дорогу, что стареет и силы уже не те. Подмена обнаружилась лишь в самый последний момент, когда старичок вышел на сцену читать свои сатирические басни. И пока он растерянно вертел в руках злополучный кирпич, зрители бились в истерике. Право же, у Зиновия Марковича были все основания дуться на шутника.
– Зяма, а ты видер, что с курсами варют творится? – вкрадчиво полюбопытствовал Булда.
Кацапович молча кивнул.
– Зяма, а что дерать? Сдавать ири покупать?
– А почему ты этот вопрос мне задаешь?
– А кому мне его задавать? Кто у нас еврей?
– Я не у вас еврей. Я сам по себе еврей, – проворчал Кацапович. – Свой собственный.
– Ну, хорошо, скажи, ты что бы сам по себе дерар?
– Я бы… – Зиновий Маркович откусил от бутерброда, задумчиво пожевал и шумно втянул в себя глоток чая. – Я одну половину сдал бы, а на вторую бы купил. Только откуда у дедушки трудодни…
– Кто бы прибеднярся! – буркнул Булда и повернулся ко мне. – А как дера у мородого специариста?
– Все огурцом, – ответил я. – А у вас?
– Торстею, – пожаловался Булда, вздохнув. – Пузо вот растет не по дням, – он похлопал себя по необъятному животу. – Вроде и ночью не жру уже почти, а торку…
– Спортом займитесь, физкультурой.
– Хех! – скептически хмыкнул Булда. – Есри бы спорт быр порезен дря здоровья, то у Зямы во дворе стояр бы турник.
– Очень смешно, – буркнул Кацапович. – И кстати, есть у меня турник. Я на нем коврики выбиваю. Так что не надо ёрничать… Мат! – объявил он в компьютер, опрокинул в себя последний глоток чая и отставил в сторону пустую кружку.
Булда немедленно цапнул кружку пухлой пятерней, повертел ее и приложил горлышком к своему уху.
– Как интересно, – заметил он, ехидно улыбаясь. – На-ка, Женя, посрушай!
Я взял у него кружку и тоже прислушался.
– Шумит, – сказал я. – Как морская раковина. А что?
– Это она шепчет: «Зя-а-ама, Зя-а-ама, помой меня…», – заговорщицким тоном сказал Булда и захихикал, довольный своей выходкой.
– Ты бы уже что-нибудь новое придумал, –
Две деревни на белорусском Полесье, жители которых славятся своим юмором. В Автюках периодически проводятся фестивали сатиры и юмора.
