носочки, я подалась вперед и прижалась к его губам.
Твердые, прохладные, почти ледяные, но обжигающие почему-то не холодом, а жаром. Конечно, ответного движения я не дождалась. Поэтому, пройдясь легонько кончиком языка по сжатым губам и чуть прикусив нижнюю, отстранилась.
Матэмхейн глядел на меня с совершенно непроницаемым лицом.
– Зачем?
– Просто так, – чуть усмехнувшись, пожала плечами. – Захотелось хоть немного улучшить этот день. Простите девушке маленькую пьяную слабость. Не переживайте, больше не буду вас беспокоить.
Махнув рукой, я поспешила скрыться с места преступления.
По дороге к палатке тихо мурлыкала под нос, жалея лишь о том, что мой порыв никак не возмутил непробиваемого ледяного. А если бы я повторила попытку, чтобы он сделал – оттолкнул, так и стоял бы столбом или прижал к себе? Я представила, как большие прохладные ладони ложатся мне на талию, проникают под край рубашки и пробегаются пальцами по позвоночнику, посылая мурашки по всему телу. И тут же встряхнула головой.
Так, прекрати, Флора. О каких прикосновениях ты мечтаешь? Скорее уж тебе бы достался ледяной душ, как когда-то давно.
И все же, спать я легла довольной.
А утром, пройдя сквозь портал, мы, не оглянувшись, разошлись в разные стороны до следующей возможной встречи.
Глава 3. Дело №43/1228 – Ночные откровения.
Следующие две декады для меня превратились в сплошной кошмар. И даже возможность периодически видеться с красавчиком-ледяным не спасала ситуации.
Бесконечные допросы и оправдания, объяснительные и извинения. Пустые глаза родителей глупого мальчишки, и бесстрастные – судей. В смерти парня нас с Найтром, конечно, не обвинили, но халатность все же навязали, влепив огромный штраф. Ведь мы, как преподаватели, обязаны были следить за действиями своих подопечных. Хотя я плохо представляю, как можно контролировать толпу взрослых двадцатилетних детей.
Еще раздражало напускное сочувствие коллег. Вот уж кто нас точно не обвинял – все радовались, что беда обошла их стороной, и удивлялись нашему невезению. Ведь встретить в той деревушке кого-то по-настоящему опасного, можно было с той же вероятностью, что и самого императора. Но это все же произошло.
Отделавшись штрафами и выговорами, даже завкафедрой махнул на нас рукой, не став ругаться. А на меня посыпались бесконечные предложения съездить отдохнуть и проветрить нервы к знакомым, друзьям и близким. В отличие от Найтра меня жалели практически в открытую, прекрасно зная все особенности наших взаимоотношений с погибшим адептом. И когда даже тишайшая метресса Вайрен предложила провести недельку в ее загородном поместье на берегу моря, чтобы «прийти в себя», я уже не выдержала. Громко поблагодарив коллег за поддержку, поделилась радостной новостью, что меня уже пригласили на отдых друзья, и попросила больше не лезть.
А ведь изначально я не планировала соглашаться на очередную сомнительную работенку, пусть ее и можно было
