себя лучше, – в ее голосе проступил холод. – ложитесь спать, и чтобы ни звука из комнаты. Завтра подъем в пять часов. Спокойной ночи!
Федора выключила свет и ушла.
Глава 4
Летом темнеет медленно, и сейчас, в половину десятого вечера, Кристина могла разглядеть любую часть комнаты. Она видела кровати, два старых шкафа, стул в углу, шторы на окне, спящих соседок, могла разглядеть даже узор на старомодном ковре. Но, тем не менее, Кристине казалось, что она лежит в кромешной тьме. Она не видела ничего хорошего. Не видела на стене с уродливыми обоями фотографий, записок Оли, плаката любимой группы. Она знала, что в соседней комнате не спят родители, что у ее ног не свернулся кот. Что завтра она не пойдет в гости к подруге. Нет. Завтра Кристина так же будет стоять, забившись в угол террасы, слышать насмешки ребят, окрики Федоры. Ничего хорошего… никто не назовет ее «Кристиночкой», «Кристюшей», «Кристишкой» другими ласковыми словами. «Полоумная», «Принцесса», «городская» – вот как ее теперь называли. «Полоумная’… это слово снова и снова раздавалась в голове Кристины, звучало все громче. Полоумная… если так подумать, слово звучит даже красиво. Напоминает Полумну Лавгуд из «Гарри Поттера». У Кристины даже волосы были такими же белыми, как у нее. Но стоило вспомнить цель, с какой ребята произносили это слово, и все красивое мигом из него выветривалось. Она для них – сумасшедшая. Чокнутая. Даже имени не заслуживающая. Кристине казалось, что у нее отобрали имя, и те, кто сделал это, лежали теперь в одной с ней комнате и спали сладким сном уставшего после тяжелого рабочего дня человека. Да, они работали, трудились, а она лила слезы и все глубже забивалась в угол террасы.
Кристина и не заметила, что подушка вся промокла от слез. Нет, она была больше не в силах находиться в этой комнате, в этой темноте, сжимающей ее все сильнее, делая все меньше и меньше. Убедившись, что глаза вех соседок закрыты, Кристина встала и тихо выскользнула из комнаты.
В доме стояла гробовая тишина. Не звучал смех ребят, не раздавались покрикивания Федоры. Даже мухи не жужжали. Какое счастье! Но Кристина не могла стоять в коридоре всю ночь. Куда же ей идти? На улицу, на съеденье комарам? Девочка осторожно сделала шаг. Половицы не заскрипели. Она сделала еще несколько шагов. Затем дошла до конца коридора и замерла у двери комнаты воспитательницы. Оттуда доносилось тихое посапывание. Это добавляло чувства безоппасности, но не понимания, куда идти. Кристина оглядела длинный коридор. В нем она не чувствоала себя защищенной. В конце концов, в любой момент кто-то из сверстников мог выйти из комнаты и увидеть ее. Какое новое прозвище Кристина тогда получит? Полоумная полуночница? Или, того хуже, Ночная бабочка? Ее передернуло. Нет, нужно было найти укромное место, и как можно скорее. Существовало ли тут место, о каком могла знать только она? Разумеется, нет. Все сюда уже в третий раз приезжали, а Федора так вообще двадцать лет жила. От нее здесь не спрячешься. Но хотя бы от ребят – можно? Есть ли здесь какая-нибудь секретная комната?
Кристина подумала, что, кажется, за день никто ни разу не поднимался на второй или третий этаж. На
